Дожить до любви - стр. 24

– И какая сумма? – почти без интереса спросил Виталий.

– А вот взгляните, тут все нужные документики.

– Да, сумма более чем приличная, – Виталий посмотрел на то место, на которое ткнул ему своим толстым пальцем Николай Васильевич.

– То-то и оно. Я попал в сложную ситуацию. Если я не заплачу, поставщики подадут на меня в суд. И я буду объявлен банкротом.

– Это правда? – Теперь Виталий почти не сомневался, что он врет.

– Клянусь чем угодно! Хотите детьми?

Черт с ним, заплатим, решил Виталий. Он был уверен, что отец ни за что бы не заплатил. Потому-то и принял такое решение. Уж очень хотелось поступить противоположным образом. Посмотрим, как отец отреагирует на него.

– Что я должен сделать, чтобы вам оплатили?

Николай Васильевич аж весь изогнулся от счастья.

– И всего лишь подписать вот здесь: оплатить. Этого достаточно.

– Получите.

– Вы даже не представляете, как я вам благодарен. Пусть вам сопутствует только удача. Всего вам доброго.

Николай Васильевич галопом выскочил из кабинета. Виталий проводил его взглядом и с тоской посмотрел на часы. Еще даже не наступило время обеда, а ему кажется, что он провел в этом кабинете целую вечность. Одно радует и придает силы: ему все же удалось навредить отцу. Думаю, папаше мое решение жутко не понравится. И это прекрасно, злорадно подумал он.

– Катя, кто там еще ждет приема?

Чернов смотрел, как приближается Наумов, и думал о том, что не так уж и давно был почти точно таким же. Тоже походил на гончую собаку, рыскавшую в поисках добычи да не для себя, а для других. Как и Наумов, работал на пахана, и испытывал к нему глухую и безнадежно тоскливую ненависть от того, что не мог позволить себе роскошь выплеснуть ее наружу. Вот и Наумов поди ненавидит его и очень даже вероятно, что с удовольствием однажды пырнет ножом в спину. Разумеется, если он, Чернов, окажется таким дураком, что подставит ее. Но тебе долго придется ждать этого счастливого момента, мысленно проговорил он.

Наумов остановился в нескольких шагах от Чернова и как-то по-собачьи преданно посмотрел на него. Или ему так показалось? Впрочем, какая к черту разница.

– Прилетел? – спросил Чернов.

– Я к вам прямо их аэропорта, – бодро отрапортовал Наумов.

Попробовал бы не сразу из аэропорта, усмехнулся про себя Чернов.

– Значит, голодный, выпить чертовски хочется. Да и по женщине, поди, проголодался.

Наумов изобразил улыбку.

– Выпить и закусить очень даже неплохо, в этих аэропланах кормят, как в детстве в пионерлагерях, куда меня предки отправляли, чтобы я не мозолил им глаза, когда они бражничали. А вот бабами я сыт по горло.

– Неужто дивномосркую красотку закосил? – удивился Чернов.

– Это красотка попьет нам еще немало нашей мужской кровушки, – вздохнул Наумов.

– Что не вышло?

– Я бы ее удавил собственными руками.

– Кто тебя так учил обращаться с женщинами. Да еще с красивыми. Неотесанный ты мужлан.

– Будешь тут неотесанным. Я бы посмотрел, как вы реагировали после встречи с этой стервой.

– Как я понимаю, твоих мужских достоинств оказалось недостаточно, чтобы уговорить ее.

Наумов сделал яростное лицо.

– Она отказалась наотрез продавать свой постоялый двор.

– Даже за самую большую сумму?

– Она хочет все раскрутить сама.

Чернов не надолго задумался. А он, честно говоря, надеялся, что особых проблем не возникнет. И в самое ближайшее время приберет этот участочек. Но вслух сказал прямо противоположное, – Я чувствовал, что этим все и кончится. Моя интуиция меня редко подводит. И что ты предлагаешь?