Дожди-пистолеты - стр. 4
Первое сентября. Я опоздал на торжественную линейку, на все эти праздничные дела. Прихожу в училище, занятия уже начались. Мне сказали, что я буду учиться в третьей группе. Стучусь в кабинет, открываю дверь, спрашиваю преподавателя: «Это третья группа?» Мне женщина отвечает: «Да, третья». Я смотрю на людей в аудитории и не вижу ни одного мальчика. Я растерялся. Закрыл дверь. Стою, думаю, вот глупость-то какая! Подошел к вахтеру, спрашиваю: «Это пятнадцатый кабинет?» – «Пятнадцатый». Снова стучу, захожу: «Третья группа?» – «Да, третья». И уже, знаешь, все на меня с любопытством поглядывают, говорят: «Ты новенький, да?» «Да», – говорю и опять закрываю дверь. Я ничего не понимаю, я вижу в аудитории одних девушек!
Причем в группе мариупольского училища, где я учился, были одни пацаны, и специальность наша называлась «плиточник-отделочник». А это что такое?! Как выяснилось потом, в Таганроге это называлось «плиточник-отделочник широкого профиля»: и маляр, и штукатур. То есть подразумевалась и отделка, и поклейка обоев. И оказалось, что по этой специальности в Таганрожском училище учатся одни девушки!
Третий раз, когда я хлопнул дверью… Стою и думаю, что теперь делать. И вдруг дверь открывается, выбегает весь этот класс, вся группа девок, и затаскивает меня в аудиторию. Они кричат: «Ты к нам, ты к нам!» Я такой: «Извините, я ничего не знаю…» – «Да, к нам, к нам!» Преподаватель пытается их успокоить. А они его просто посылают: «Да иди ты! Мы щас сами во всем разберемся!» Я такой: «Да я в третью группу…» – «Это к нам! Круто, садись! Ты откуда попал?»
Я сажусь за парту. Сижу и ничего не могу понять – почему одни девушки?! Я в принципе потом смирился. Правда, еще неделю не понимал, как я буду ходить по училищу. Как на меня будут смотреть пацаны? Мне это сначала не то что не понравилось, я просто был шокирован. Я-то учился среди парней, а тут одни девушки! Полная глупость, правда? Как такое может быть?
Я стеснялся всего: то, что я один среди девушек, что все училище практически смеется надо мной. Там учились, допустим, на сварщиков – на такие мужские профессии. А я же не могу им всем объяснить, что в Мариуполе со мной только пацаны учились. Как я это всему училищу мог объяснить? Никак. У меня была тридцать одна девушка в группе. А я один…
Когда они стали недели через две-три при мне на переменах рассказывать разные женские штуки, что с ними происходит, я поначалу не знал, куда деться. Они просто меня не замечали, стали ко мне относиться не как к мужчине, а как к одному из этого большого женского коллектива. Меня это шокировало. Не то что мне было обидно. Я все время очень удивлялся. Как они могут при мне говорить разные вещи? О месячных, например, как это все у них происходит. Об их пацанах, кто как с кем. Да какие там советы спрашивали! Они ведь поначалу меня практически не замечали. Они между собой общались, а меня не брали в расчет. Не то чтобы они меня игнорировали, нет. Но они не относились ко мне как к мужчине. Просто член коллектива, и как бы не девочка, но из-за этого они не стеснялись при мне говорить о своих женских проблемах и тайнах.
Это потом уже, через год учебы, я ходил по коридорам училища, вокруг меня все время было человек десять девушек из моей группы. И я уже был буквально как принц какой-нибудь или султан турецкий. Сначала все смеялись, что я учусь среди одних девчонок, а потом все начали мне завидовать. Я шел в столовую – а вокруг одни девки!