Дождь Забвения - стр. 2

– Отпусти! – одними губами сказал Флойд. – Оно того не стоит.

Инспектор с Кюстином потянули инструмент в разные стороны. Привлеченный их возней, остановивший машину автоматчик покинул пост и направился к вцепившимся в контрабас. А тот уже дергали изо всех сил, тянули и трясли.

Жандарм сдвинул предохранитель. Борьба за контрабас ужесточилась. Флойд подумал с ужасом, что инструмент сейчас не выдержит и лопнет. Но инспектор победил. Он вырвал из рук Кюстина инструмент и плавным движением перебросил через стол и низкую каменную стенку. Время будто замерзло. Флойду показалось, прошла вечность до того, как раздался тошнотворный хруст – контрабас ударился о брусчатку. Кюстин бессильно рухнул в кресло.

Флойд выплюнул зубочистку и раздавил каблуком, точно окурок. Затем подошел к парапету и глянул вниз, оценивая повреждения. До причала пара десятков метров. Гриф контрабаса раскололся надвое, корпус расщепился на тысячи зазубренных кусков, торчащих во все стороны.

Справа тяжело затопали. Флойд обернулся – второй жандарм торопился вниз, к причалу, по вделанной в стену лестнице. Слева застонали – это Кюстин посмотрел за парапет. Выглядел парень совершенно ошарашенным и раздавленным.

– Нет! Господи, нет!..

– Что случилось, то случилось, – сказал ему Флойд. – И чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

– Да ты же историю уничтожил! – заорал Кюстин на инспектора. – Это контрабас самого Содье! К этой деке прикасался Джанго Рейнхардт!

Флойд закрыл ладонью рот друга.

– Он просто переволновался. Вы уж простите моего друга. У него личные проблемы, трудно ему нынче. Он просит прощения у вас. Искренне. За свое поведение. Андре, ты ведь просишь прощения?

Кюстин молчал. Глядел, вздрагивая, на обломки контрабаса. Флойд подумал: он уже всей душой желает обратить время вспять. Стереть то, что случилось в последние минуты его жизни, а потом прожить их заново. Он успокоится, смирится, вежливо ответит на все вопросы жандарма. Возможно, повреждения, которые неизбежно причинили бы контрабасу, не окажутся настолько страшными.

– Говори! – шепнул Флойд.

– Я извиняюсь, – промямлил Кюстин.

– Искренне.

– Я искренне извиняюсь.

Инспектор скептически посмотрел на него, затем пожал плечами.

– Что случилось, то случилось, – сказал он. – Впредь слушайся друга: он-то соображает лучше.

– Так и сделаю, – растерянно пообещал Кюстин.

Внизу жандарм спихнул ногой обломки в реку. Они вскоре затерялись среди мусора, прибитого течением к берегам.

Когда Флойд наконец зашел в свой офис на третьем этаже старого дома по улице Драгон, на столе звонил телефон. Флойд бросил стопку конвертов и газет, только что вынутую из почтового ящика, и схватил трубку.

– «Расследования Флойда» слушают! – бодро объявил он, стараясь заглушить грохочущий снаружи трамвай, и выдернул зубочистку изо рта. – Чем могу быть…

– Месье Флойд? Где вы пропадали? – В голосе, явно старческом, слышалось скорее любопытство, нежели упрек. – Я названиваю с обеда! И уже хотел прекратить!

– Извините, пожалуйста. Расследую дело.

– Могли бы потратиться на секретаря. Или хотя бы на автоответчик. Я слышал, они весьма популярны у ортодоксальных евреев.

– Да, мы живем в удивительном мире, полном научных чудес! – воскликнул Флойд, выдвигая стул из-за стола и садясь. – Могу ли я узнать…