Дойти до горизонта - стр. 26

– А если камыш, плавни? Как мы оттуда выберемся?

Вплавь? Я плавать не умею, – немедленно отозвалась Монахова.

– Она плавать не умеет! – трагически воскликнул Валера, ткнув пальцем в сторону Монаховой. Он многозначительно замолчал, подчеркивая несостоятельность наших предложений, а возможно, и их трагическую направленность.

– Нет, я чуть‑чуть умею плавать, – испугалась Монахова.

– Чуть‑чуть не считается, – отмахнулся Валера.

– А знаешь, он прав, – задумчиво сказал я. – Нельзя поворачивать!

– Хорошо разложил, профессионально! – согласился Салифанов.

– Ну вот, я же говорил! – торжествовал Валера. Его противники лежали поверженные и, подняв руки, из которых выпало оружие, молили о пощаде. Мне казалось, что из его глотки сейчас вырвется победный вопль индейцев племени команчи.

– Поворачивать нельзя, плыть надо, – повторил я. – А паек урезать!

– Зачем? – опешил Валера.

Он не хотел расставаться ни с лавровым венком победителя ораторского турнира, ни с сытными обедами.

– Ты же сам говорил, что на берегу можно сидеть и неделю, и три, – напомнил я. – Так уж лучше, рассчитав продукты на те же три недели, идти вперед.

Валера понял, что его поймали. Наглым образом заманили внутрь клетки аппетитным куском и захлопнули крышку. Он беспомощно оглянулся, ища поддержку. Но кто его мог поддержать? Он же только что одержал блистательную победу. Это он, не кто‑нибудь, обосновал невозможность проведения в жизнь варианта № 3 – возвращение в Аральск. Мы, Салифанов и я, были его слабыми жертвами. Жалеть и морально поддерживать надо было нас. Валера попался. Со всех сторон его окружали красные флажки. Податься было некуда. Он должен был либо сдаться на милость победителя, либо погибнуть. Он сдался.

– Конечно, можно и вперед, – трудно расставаясь с каждым словом, проговорил он. – Но, наверное, мы встретим судно за две недели.

Сдавшись в главном, Васеньев начал торговаться в частностях. Он предпочитал лучше один раз наесться до отвала, пусть даже с риском в дальнейшем погибнуть от голода, чем немедленно, а значит, болезненно, перейти на голодный паек. Русское «авось» убеждало не спешить с выводами.

– Нет, Валера, рассчитывать будем на три недели! На три! – твердо заявил я.

Васеньев пожал плечами. На обострение не пошел. Его самолюбие, по крайней мере в собственных глазах, не страдало. Выиграв крупную битву, можно позволить себе проиграть мелкий бой.

– Решение будем считать принятым коллегиально? – подвел я итог дискуссии.

– Подписуюсь, – кивнул Салифанов.

Васеньев что‑то невнятно буркнул. Девчатам было все равно. К еде, равно как и к ее отсутствию, они относились гораздо спокойнее сильного пола.

– Решение фиксирую в судовом журнале, – пугнул я. – После чего оно вводится в ранг закона!

– А если кто‑нибудь нарушит? – спросила Войцева.

– Будем наказывать! – сурово, без тени улыбки, ответил я.

– Как наказывать? – вновь спросила Войцева.

– Как‑нибудь.

На том и порешили.

Через полтора часа показался берег. Желтым блином расползся он по линии горизонта,

– Кокарал, – опустив подзорную трубу, уверенно заявил Салифанов, – больше быть нечему.

Вытащили карту. Долго вертели ее, обмеряли, шевелили губами, переводя сантиметры в километры. Действительно, все указывало на то, что лежащая впереди земля была островом Кокарал. Осматривались больше часа. Берег притягивал взгляды и мысли.