Доверься, он твой - стр. 23
То, что он испытал после того, что открыл ему Дмитрий Сергеевич за сигарой в темной комнате, он не назвал бы отложенным страхом. Страха нет, но досада – определенно. Впрочем, испугаться есть чему. Как повернулась бы его жизнь, если бы на таможне открыли коробки? Едва ли они были с кубинскими сигарами.
Вадим задержал дыхание, ожидая реакции собственного тела. Но по спине не побежали мурашки, хотя лопатки приготовились дернуться, чтобы сбросить их.
Значит, страха нет. Это точно, он узнал бы это чувство. Потому что испытывал его, спускаясь в океан. При всяком погружении есть доля вероятности не вернуться.
Снова покрутил веер. Он стал теплым. Интересно, подумал Вадим, сколько таких вееров заставило Дмитрия Сергеевича раздарить чувство вины?
Он усмехнулся. На самом деле чувство вины недостаточно точно оценено в обиходе, если оно способно мучить даже таких людей, как Микульцев.
А у него самого как? Оно руководило им когда-нибудь?
Вадим все еще был в костюме и галстуке. Пора переодеться, подумал он, выловив взглядом джинсы, которые расслабились в кресле. Он в спешке «усадил» их туда.
А это удобно – жить одному. Никакого стороннего глаза. Жена гоняла его, как щенка, который, играя, разбрасывал вещи по всей квартире. Он отбивался, поначалу успешно – помогала пылкость желаний.
Потом устал, его одолевала скука – наблюдать изо дня в день, как она расставляет и раскладывает все по местам. Вадим привык относиться к порядку иначе – определить главное для себя и подчинить ему все остальное. Для него таким главным делом были экспедиции. А все, что между ними, – пауза.
– Ты снова не убрал свои вещи… – ворчала она, собирая по всей квартире носки, брюки, тапки…
Было время, когда хватало поцелуя, чтобы унять ее раздражение. Но скоро Вадим понял, насколько откровенно они не совпадают в главном. Он торопился в море.
Если честно признаться, возвращаясь домой, всякий раз надеялся найти не ее, а записку. Ему хватило бы двух слов: «Прощай. Ухожу».
То, что она чужой человек, Вадиму стало ясно довольно скоро. Она работала процедурной сестрой в больнице – Вадим попал в инфекционное отделение: его укусил клещ в подмосковном лесу. Никакого энцефалита не нашли, но в больнице продержали. Причиной их романа, как он понимает теперь, стали безделье, молодость, весна… Он сделал ей предложение, а после выписки они приехали в эту квартиру вместе.
Может быть, именно чувство вины не позволило ему сбежать из брака в первый год. Но он сбежал – из дома, в экспедицию. А потом в другую.
Много раз ему хотелось сказать жене правду. А сколько раз Дмитрий Сергеевич собирался сказать правду ему? Он заманивал его в клуб, угощал сигарами, готовясь к признанию?
Вадим поднес к глазам крошечный веер, всмотрелся в райских птиц. Что они, эти птицы, для хозяина клуба? Обещание рая за праведные поступки? Или стремление обрести нечто, чего еще нет у него, но хочется? А может, унестись куда-то от надоевшей реальности?
Не угадать ему.
Вспомнив о бывшей жене, Вадим удивился – а ведь то, что он проделал, тоже было в угоду чувству вины. Его жена, понял он, из тех женщин, которые твердо верят: если не складывается жизнь с мужем – ищи соперницу. Объяснить ей, что они по своей сути чужие навсегда, не получится.
Поэтому, чтобы обойтись без скандалов, Вадим решил: «Хочешь соперницу? Получи». Ночами, полагая, что он спит, жена тихо вставала и шла к столику, на котором он оставлял свой мобильник.