Доверие - стр. 29

Он отвечает с нотками юмора в голосе:

– Разве я что-то сказал?

Мы работаем молча, поднимаем одну доску за другой, забиваем один гвоздь за другим. Темп ускоряется, Джейк все реже следит за мной, вероятно, потому что я уже не замедляю его, хотя эта работа рассчитана на двоих. Почему Ной не помогал ему? Он в гараже, но дело двигалось бы гораздо быстрее, если бы его отец не пытался справиться в одиночку.

Слова, сказанные парнем утром, всплывают в памяти, и спустя несколько часов до меня наконец-то доходит их смысл.

Они не особо ладят, да?

Я едва не улыбаюсь, вдруг ощутив легкий дух товарищества с Ноем.

Джейк берет очередную доску; каждый из нас подхватывает свой конец, и мы устанавливаем сайдинг под предыдущим фрагментом. Когда я провожу рукой по краю в попытке взяться поудобнее, что-то острое вонзается в мою кожу. Зашипев, я бросаю доску и поднимаю ладонь, обнаружив в ней длинную толстую занозу.

Я морщусь, осторожно тяну за половину, выпирающую наружу, усиливаю давление, когда та не поддается. Боль пронзает руку. Мне нужно больше света.

Прежде чем я успеваю развернуться в сторону дома, Джейк хватает меня и осматривает щепку.

– Я сама справлюсь, – говорю ему, пытаясь высвободиться.

Однако он пропускает мои слова мимо ушей, надавливает на кожу там, откуда торчит кусок древесины, фиксируя его, и отламывает длинный конец.

Дернувшись, я втягиваю воздух сквозь зубы.

– Кто научил тебя стрелять? – спрашивает Джейк, прощупывая оставшуюся часть занозы. – Не представляю, чтобы Ханнес занимался чем-либо на открытом воздухе, для чего не требуется яхта или гольфмобиль.

Я резко поднимаю глаза, смотрю ему в лицо. Это вторая насмешка за сегодня.

Джейк на мгновение встречается со мной взглядом, словно выжидая, что я скажу.

– Ты не грустишь при упоминании о нем.

Похоже скорее на наблюдение, чем на вопрос.

Мои плечи немного напрягаются от неловкости, ведь я понимаю, какой реакции он ожидает.

Я веду себя неправильно, и мужчина это заметил.

Отведя взгляд, слышу едва различимый пронзительный рев мотоциклетных моторов, который постепенно приближается.

– Мне не хочется говорить об отце.

– Да, мне тоже.

Он поддевает щепку большим пальцем, стараясь ее вытащить, а я отдергиваю руку.

– Перестань.

Но Джейк лишь усиливает хватку и тянет мою ладонь обратно.

– Не двигайся.

Пока он возится с занозой, звук моторов становится все громче. Я замечаю группу спортивных мотоциклов, несущуюся по гравийной подъездной дорожке. Около пяти парней тормозят на площадке за пикапом моего дяди. Они снимают шлемы, хохоча. Все одеты в яркие комбинезоны, очень в стиле мотокросса. Или Суперкросса, или как там это называется.

Ной выскакивает из гаража, подходит к одному из ребят.

– Привет, чувак.

Они обмениваются рукопожатием, после чего он продолжает вытирать машинное масло со своих пальцев, расхаживая вокруг байков.

– Эй, как дела? – обращается Ной к другому парню. – Ты сегодня гонял?

Молодые люди разговаривают, а Джейк крепче сжимает мою руку, разворачивается и утягивает меня за собой в мастерскую.

Добравшись до верстака, он включает лампу и кладет мою ладонь под нее, чтобы рассмотреть получше.

– Извини, – произносит Джейк.

– Что?

Я смотрю на него.

– За колкость в адрес твоего папы, – поясняет он, по-прежнему изучая занозу. – Я сволочь. Уверен, с собственными детьми я облажался всеми возможными способами, поэтому не мне судить.