Достояние павших - стр. 78
Дойтен и Клокс в недоумении переглянулись. Ийле рассмеялась.
– Ладно. Я ведь тоже могла бы сделать это. Хотя не делала и не собиралась. И вот еще. Здесь никто не знает такую травку, но в уложениях вашего храма она должна быть описана. Когда вернетесь в Тимпал, разыщите это описание. Она называется закатник тенистый. Вы будете очень удивлены.
– У Фуара расширены зрачки, – прошептал Дойтен. – И от него пахнет жженым орехом.
– Фуар сходит с ума, – кивнула Ийле. – Два месяца назад Дейк угостил его диргской травой, ты ведь слышал о ней, Дойтен? И Фуар пристрастился, хотя он был безумцем и негодяем и до встречи с Дейком. Но, пока Дейк здесь исправить, ничего нельзя. Когда Дейк уйдет из города, Фуара нужно будет закрыть в темнице на месяц. Он сильный, есть надежда, что он выживет. Конечно, если не разобьет голову о стены. Я уже предупредила Дилба. Он займется этим, когда начнется путина. Иначе – беда. А теперь мне нужно остаться одной. К тому же Дейк все же может заявиться. Я сказала вам все, что могла.
– Последний вопрос, – попросил Клокс. – Мне показалось, что ты сочувствуешь этому ребенку. Почему?
– Потому что он ребенок, – пожала плечами Ийле. – Этого недостаточно? А если я скажу, что я ни на минуту не забываю о материнстве, которого лишила меня судьба? Этого тоже мало?
– Есть что-то еще, – прошептал Клокс.
– Хорошо, – задумалась Ийле и отошла к окну, чтобы произнести несколько слов только через пару минут. – Есть человек, который чувствует чуть лучше меня. Который, слабее меня, но все еще подсказывает мне, как поступить, помогает увидеть то, что мне недоступно. Именно она… он увидел того колдуна на крыше – с кошками и сажей. И именно он увидел этого ребенка. Но не сказал о нем даже мне, поскольку не хочет подвергнуть этого ребенка опасности. Но он объяснил мне то, что меня беспокоит, и от чего я мучаюсь бессонницей уже много недель.
– Что же это? – спросил Дойтен.
– Этому ребенку очень больно, – ответила Ийле. – Каждую секунда его бытия пропитана невыносимой болью. Он словно объят пламенем.
Они вышли на улицу из башни уже в сумерках и снова недоуменно переглянулись. Время пролетело незаметно. Дойтен хлопнул себя по поясу и с досадой вспомнил о пропавшем ноже. Клокс поежился от холодного ветра и повернулся к Дойтену:
– А ведь я вспомнил, где я слышал имя того человека, которого ищет Дора. Гантанас. Так зовут старшего наставника в Стеблях. Думаю, он и есть глава приюта. Он, а не Брайдем, хотя тот и настоящий смотритель со всеми полномочиями и соответствующей головной болью. Надо сказать об этом Доре. Хотя, конечно, мало ли Гантанасов в Ардане? Я не знаю, что думать о словах Ийле, но этот ребенок в городе. Все прочие исходы слишком сложны. Еще Эгрич учил меня – не ищи сложности, ищи простоты. В ней истина. Но этот ребенок – не Дора.
– Почему? – не понял Дойтен.
– Потому что если бы она была тем ребенком и искала Гантанаса, чтобы попасть в Приют Окаянных, она бы никому не назвала это имя.
– Если бы она знала, что он – в Стеблях, – поправил Клокса Дойтен. – Да и вообще, кто тебе сказал, что она старается для себя? И что она понимает, что делает?
– Она вообще девочка, – буркнул Клокс. – Худая, сопливая девчонка. А не мальчишка. И не убийца. К тому же дети, которым очень больно, не ковыряют в носу. Они плачут. Надо искать того, кто плачет.