Достоевский и шесть даров бессмертия - стр. 4

Над всем, конечно, Евангелие, Новый Завет в переводе. Если же может читать и в оригинале (то есть на церковнославянском), то всего бы лучше».

СПИСОК рекомендаций к чтению для юношества от ДОСТОЕВСКОГО:

– «Разбойники» Шиллера; – весь Вальтер Скотт;

– Дон Кихот и даже Жиль Блаз;

– Диккенс;

– Пушкин;

– Гоголь;

– Тургенев;

– Гончаров;

– история Шлоссера;

– русская Соловьева;

– Карамзин;

– Завоевание Перу, Мексики Прескотта;

– Лев Толстой;

– Шекспир;

– Шиллер;

– Гёте;

– Жуковский;

– Белинский;

– Новый Завет.

«НУ, ВОТ ЭТОГО ПОКА ДОВОЛЬНО».

Ф. М. Достоевский

8 июня 1880 г. в зале московского Благородного собрания состоялось заседание Общества любителей российской словесности по случаю открытия памятника Пушкину. На нем Достоевский прочитал свою Пушкинскую речь. Устное выступление имело успех чрезвычайный, Достоевский в письме жене описывает его так:

«Наконец я начал читать: прерывали решительно на каждой странице, а иногда и на каждой фразе громом рукоплесканий. Я читал громко, с огнем. <…> Когда же я провозгласил в конце о всемирном единении людей, то зала была как в истерике, когда я закончил – я не скажу тебе про рев, про вопль восторга: люди незнакомые между публикой плакали, рыдали, обнимали друг друга и клялись друг другу быть лучшими, не ненавидеть впредь друг друга, а любить. Порядок заседания нарушился: все ринулось ко мне на эстраду…» Рукоплескали даже те, с кем отношения складывались непросто, – И. С. Тургенев, Глеб Успенский.

Отношение к речи изменилось на прямо противоположное после ее публикации. Дело в том, что слушатели, по выражению В. А. Викторовича, восприняли ее как манифест русской культуры, а читатели – как политическую программу. Вероятно, в такой смене взгляда не последнюю роль сыграл факт, что она появилась на страницах консервативного издания – в газете Каткова «Московские новости».

«ДЛЯ МЕНЯ ПОНЯТЕН КАЖДЫЙ ВАШ НАМЕК, КАЖДЫЙ ШТРИХ, – НУ А ДЛЯ ЧИТАТЕЛЯ ВООБЩЕ – СЛИШКОМ, ПОВТОРЯЮ, КРУПНАЯ ПОРЦИЯ».

И. С. Аксаков

Это изменение отношения попытался объяснить И. С. Аксаков в письме Достоевскому 20 августа 1880 г.: «Столько было электричества, что речь сверкнула молнией, которая мгновенно пронизала туман голов и сердец и так же быстро, как молния, исчезла, прожегши души немногих. На мгновение раскрылись умы и сердца для уразумения, может, и неотчетливого, одного намека. Потому что речь ваша – не трактат обстоятельный и подробный, и многое выражено в ней лишь намеками. Как простыли, так многие даже и не могли себе объяснить толково, что же так подвигло их души? А некоторые – и, может быть, большая часть, – спохватились инстинктивно через несколько часов и были в прекомичном негодовании на самих себя! “А черт возьми, – говорил в тот же день один студент, больше всех рукоплескавший, моему знакомому студенту: – Ведь он меня чуть в мистицизм не утащил! Т-ак-таки совсем и увлек было!..” <…> Для меня понятен каждый ваш намек, каждый штрих, – ну а для читателя вообще – слишком, повторяю, крупная порция».

Перечислю основные тезисы Достоевского о роли Пушкина для русской культуры.