Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга - стр. 92

И если у гостя есть деньги, он сидит и час, и другой, поужинает сам, закажет ужин одной из девочек, расщедрится на чаевые Шумку – и глядь, уже готов повторить с той же девочкой или другой. Есть валюта – он гуляет всю ночь, тратит деньги на девочек, Шумка, кухню и бар. Если он проматывал все, но был хорошим клиентом – вел себя прилично и платил без разговоров, – я предоставляю ему в кредит постель и завтрак и приглашаю заходить еще. Если он выживет до следующей получки, он обязательно вернется. Если нет – заведение потеряет, конечно, ерунду по сравнению с тем, что он у меня потратил. Дешевая имидж-реклама.

Через месяц такой жизни и заведение, и девочки стали зарабатывать намного больше. При этом им не пришлось работать больше, поскольку теперь часть времени они проводили с клиентом за оплаченной им выпивкой – подкрашенная водичка, половина дохода заведению, половина девочке, – помогая ему тосковать по дому под ностальгические песни Шумка. Черт побери, какая девица захочет работать как ткацкий станок, даже если ей нравится эта работа? А многие из них свое дело любили. Но им никогда не надоедало сидеть и слушать песни Шумка.

Я перестал играть на минипьяно – кроме того времени, когда Шумок ел. Чисто технически я был лучше музыкант, чем он, но у него было одно очень нужное качество: своей песней он мог заставить их плакать или смеяться. И таких песен у него были тысячи. Одну песенку он называл «Ах зачем я на свет появился». Мелодии никакой, просто:

Это о парне, который так ничего и не добился.

Примерно так и в том же духе.

– Лазарус, – проговорил Айра. – Эту песенку вы напеваете каждый день, с тех пор как здесь поселились. В ней с десяток куплетов, если не больше.

– В самом деле, Айра? Люблю напевать себе под нос, верно, но сам этого не замечаю. Мурлыкаю, как кошка, – значит со мной все в порядке, на пульте ни одной красной лампочки, крейсерский режим. Выходит, здесь я чувствую себя в покое и безопасности, а если подумать – так оно и есть. Но в песенке «Ах зачем я на свет появился» не десяток куплетов, а несколько сотен. Я помню какие-то обрывки из того, что пел Шумок. Он всегда возился с песнями, что-то добавлял, что-то менял. Не думаю, что изначально это была его песня. Мне кажется, песенку о типе, у которого пальто вечно висело в ломбарде, я помню с тех пор, как поднимал на Земле свое первое семейство.

Но эта песня принадлежала Шумку – с тех пор, как он спилил с нее серийные номера и перекрасил кузов. О, мне довелось услышать ее снова лет через двадцать – двадцать пять в кабаре в Луна-Сити. От Шумка. Он все переделал: поправил ритм, убрал неправильные рифмы, приукрасил мелодию. Но узнать мелодию было можно – в миноре, скорее легкая грусть, чем печаль, и слова были все о том же мелком мошеннике, у которого пальто было вечно заложено в ломбарде и который сидел на шее у своей сестрички.

Шумок тоже переменился. Новенький блестящий инструмент, космический мундир от хорошего портного, седые виски и манеры звезды. Я заплатил официанту, чтобы тот передал ему, что его слушает Счастливчик Дэйз, – тогда я звался иначе, но Шумок знал меня только под этим именем. И в первый же перерыв он спустился ко мне, позволил поставить ему выпивку, и мы стали врать друг другу, вспоминая о блаженных добрых временах в старом Гормон-Холле.