Достаточно трёх. Поиск души. Книга 2 - стр. 11
Последние два года мне вполне хватало её, по крайней мере на Земле. Галя ждала, что станет первой женой, а в глубине души надеялась быть единственной. Я не разделял желание осчастливить всех женщин, заполонивших по вине старого правительства Землю. Я был против полигамного брака, во всех его проявлениях. Моим идеалом являлись родители, пока не пришла беда. Отец всегда с нежностью смотрел на маму, а она с трепетом завязывала каждое утро ему галстук. Галина в эту идиллию не вписывалась. Слишком жёсткая, слишком жадная. Она была хорошей любовницей. Не больше.
— Ты скучал по мне, мой капитан? – томно пропела Галя, поведя плечом. Грудь колыхнулась в такт плеча, и капля вина скатилась к животу.
— О, да, — подошёл, опустился на колени и слизнул с живота сладкую дорожку.
— Я истосковалась по твоему члену, — прошептала, сползая на мои колени.
Впился в её губы, сминая руками грудь и ягодицы. Хотелось жёстко, без прелюдий, нагнуть и вдалбливаться до потемнения в глазах. Хотелось многого, глазами и руками, но член сказал нет. Он безжизненно висел, не реагируя на женские ласки. Час Галя старалась его реанимировать, но он срать на неё хотел. Рыжая сука! Околдовала и прокляла!
— Ты просто устал, — знакомые слова успокоения. Их говорят все женщины, боясь обидеть и произнести «импотент».
Меня они не успокаивали. Оставалось только одеться и уйти в бар глушить алкоголь. Упивался неделю, пока не поступил новый заказ в направлении Лейтрата. Месяц туда, месяц обратно – должно хватить для наступления ганзалеонской амнезии.
7. Глава 6
Не помнила, как вернулась домой, но сутки прорыдала в подушку. Боль, обида и унижение разрывали душу в клочья. Мама лежала рядом, уткнувшись животом в спину и поглаживая по спине. Чего-то говорила, но в склизкую серость её слова не доходили. Вскоре она замолчала и просто обнимала, успокаивая разбитое сердце. Так прошёл день, за ним второй. Слёзы высохли, пришла апатия, безразличие к внешнему миру. Через неделю опустошение переросло в ненависть. Стояла в душе стирала щёткой мечты и ненавидела его, человека, вытершего об меня ноги. Тёрла с усилием, со стоном, слезами и криками. Ненависть росла с каждым движением жёсткой щетины, погружая сердце в черноту. Проклинала капитана, моля богов уничтожить его жизнь. Легче не стало, но боль отступила, оставив тоскливую пустоту.
Теперь я готова была жить, если существование без чувств можно было назвать жизнью. К столу спустилась с широкой улыбкой. Не важно, что мышцы лица сводило от усилий, главное – я улыбалась, скрывая озлобленную, чёрную душу. Вся семья была в сборе и обеспокоенно смотрела на меня.
— Всё хорошо, семья! Я вернулась! — радостно воскликнула, садясь за стол. Кто бы знал, как тяжело было поддерживать мнимую радость, растягивать губы в улыбке и участвовать в общей беседе.
Потребность свернуться в клубок и спрятаться, боролась с нежеланием расстраивать сразу пятерых беременных женщин. Я потерплю, со временем приду в норму, забуду зелёные глаза и буду счастливой.
Как проще занять день и провести заморозку мыслей? Работа. Ей я заняла время с утра до поздней ночи. Аукцион пропустила, безмозгло пялясь в потолок, но работы остался непочатый край. Девушек обустроили, отправили по разным городам, но через две недели ждали новый прилёт. Удалось погрузиться в приятную суету, но каждую ночь грудь распирало от боли, сердце истекало тоской, а ненависть утекала сквозь пальцы, как мелкий песок.