Досье на одноклассников - стр. 8
– Тогда я ничего не понимаю. Если с фотками порядок, почему вы так переживаете? Чем неизвестный собирается вас шантажировать?
– Он наверняка сделал скриншоты моей страницы, анкеты, личных снимков.
– И что?
– Ты действительно не видишь в этом угрозы? Если в школе станет известно, что я искала… что я регистрировалась на сайте знакомств – это будет моим концом.
– Но почему? – недоумевал Димон.
– На карьере можно ставить жирный крест, – бормотала Клара Степановна. – Я двадцать восемь лет работаю в школе, у меня безупречная репутация. Не смогу смотреть в глаза ученикам и коллегам, если правда всплывёт наружу. А уйти с работы для меня равносильно смерти.
– Поверьте, в вашем поступке нет ничего противозаконного, – доказывала завучихе Люська. – Подумаешь, сайт знакомств. Поговорят учителя месяц-другой за вашей спиной, ученики поприкалываются, а потом всё забудется. Это надо принять и пережить. Не заморачивайтесь.
– Любая другая женщина, окажись она на моём месте, может, и поступила бы так, но я не переживу позора. Да, позора! Называйте меня старомодной, закомплексованной, как хотите. В первую очередь – я учитель! Я не имею морального права дозволять себе подобных вольностей. Кто-то другой – пожалуйста. Пусть хоть на головах ходят, а у меня иная планка.
– То есть, – решил уточнить я, – вы изначально готовы пойти на все условия неизвестного, только бы он не очернил ваше имя?
– Вот именно, Глеб!
– Как глупо, – не сдержалась Люська. – Он начнёт вымогать деньги за молчание.
– Я готова платить.
– Вы не должны! Поверьте, Клара Степановна, он блефует.
– Ребят, – Алиса о чём-то долго размышляла, а теперь, встав со стула, подошла к окну. – Не забывайте, о шантаже речи пока не идёт. Из записки было понятно, что секрет Клары Степановны скоро будет раскрыт. Ни слова о деньгах.
– Подожди, не всё сразу. Увидишь, пройдёт пара-тройка дней и появится вторая записка.
– Интересно, как он собирается её подбросить на этот раз?
– И будет ли она вообще. Вполне возможно это была разовая акция. Клару Степановну хотели позлить, выбить из равновесия.
– И им это удалось, – призналась Штангенциркуль. – Но самое непонятное, кому я могла так насолить, что меня решили подставить? Кому, ребята?
У Люськи аж челюсть отвисла.
– Вы серьёзно в непонятках, Клара Степановна?
– Разве меня не уважают в школе?
– Вас боятся как огня.
– Люсь, притормози.
– А что такого, Глеб. Теперь надо быть откровенными друг с другом. Клара Степановна, поверьте, теоретически записку мог написать любой, кто с вами знаком.
– Не думала, что меня воспринимают таким образом, – обиделась завучиха.
Я смотрел на неё и гадал, неужели она на самом деле считала себя ангелом во плоти и не видела, как к ней относятся окружающие?
– Мы отвлеклись, – наполним Димон. – Как будем действовать?
– Попытаемся узнать, чьих рук записка.
– Ребята, умоляю, – снова взмолилась Клара Степановна. – Ни у кого ничего не спрашивайте. Ни упоминайте в разговоре записку. Глеб, когда я уходила из учительской, ты оставался там постоянно?
– Да.
– В моё отсутствие кто-нибудь заходил?
– Вас спрашивали многие. Но я был занят работой, не всегда смотрел на вошедших.
– Не верю, что записку подбросил кто-нибудь из вашего класса. Никто из ребят на подобный шаг не способен.
– Зря, – протянул Димон.