Досье без названия - стр. 16

– Почему же не нужно, как раз наоборот. То, что вы делаете, поможет нам улучшить нашу работу, в частности, во Франции.

– И, если для Франции есть в этом своя выгода, наверное, проще было бы работать напрямую с французскими секретными службами, правда? Зачем мне посредники? Я могу сразу пойти к ним…

Она подумала некоторое время, а потом воскликнула:

– Но это же просто бред! Вы что, не смогли найти среди израильтян и евреев во всем мире никого вроде меня? Это, конечно, очень мило с вашей стороны, но вы действительно хотите убедить меня в том, что я единственная и неповторимая? Никому не известный гений, без которого секретные службы Израиля не могут нормально работать? Вы всерьез думаете мне это продать? Ваша история, дорогие мои, разваливается на части.

Она остановилась, чтобы лучше изучить их лица. Моисей смотрел на коллег, как будто решал, кому из них доверить сложную работу. Гедеон внимательно разглядывал стол перед собой. Рафаэль продолжал буравить газами Камилль. Тишина позволила ей собраться с мыслями, успокоиться, чтобы придумать объяснение всему происходящему. Как обычно, ее пальцы немедленно начали механически двигаться, как бы перебирая струны. Ни странное положение, в которое она попала, ни мрачный взгляд Рафаэля не могли остановить работу ее фантазии.

– За всем этим стоит что-то другое, но не уверена, что хочу знать, что именно.

Опять воцарилось молчание, и вдруг Рафаэль произнес длинную фразу на иврите. Моисей ответил, и в течение пяти минут они о чем-то спорили. Обстановка стала напряженной, они явно не могли прийти к согласию. Гедеон вступил в разговор в самом конце, да и то только когда Моисей обратился к нему напрямую. Не понимая ни слова, Камилль могла довольствоваться только наблюдением.

– Вы говорите на иврите? – спросил Моисей, повернувшись к ней.

– Нет.

– Понимаете ли вы, что здесь происходит?

– Да, конечно. Вы не можете договориться, как всё это должно развиваться дальше. Мне кажется, что основной вопрос в том, продолжать ли меня уговаривать, или прекратить.

– Предположим, что вы правы. Кто за какой вариант?

– Всё может быть. Я никого из вас не знаю и не представляю, в чем конкретно заключается ваша проблема. Мне остается только догадываться.

– Поделитесь с нами вашими соображениями. Рафаэль, например, – он за то, чтобы продолжать уговаривать, или против?

– И то и другое возможно, но мне кажется, что он скорее хотел бы от меня избавиться.

– Что заставляет вас так думать?

– С тех пор, как я здесь, он всё время раздражен. Если бы он был не против моего присутствия среди вас, он был бы более гостеприимен.

– И как вы это объяснили бы?

– Понятия не имею, могу лишь предполагать.

– Если вас не затруднит.

Камилль знала, что совершает ошибку, согласившись на эту игру. Она внимательно разглядывала Рафаэля. Его лицо внезапно стало совершенно равнодушным, как будто происходящее потеряло для него всякое значение. Ей было ясно, что сейчас, как и всегда в прошлом, она уничтожит в зародыше любую возможность нормальных отношений с другим человеком. Хотя до сегодняшнего дня она препарировала людей только мысленно и, сняв с человека все его маски, сама молча отказывалась от дальнейшего общения. Сколько врагов можно было бы нажить, если бы она проделывала такие вещи вслух. И вот теперь надо было открыть счет тем, кто возненавидит ее по-настоящему: Рафаэль не производил впечатления человека, который спокойно перенесет подобные опыты над собой.