Дороже самой жизни (сборник) - стр. 18
– Кто такой Рыжий?
– Лисс, Рыжий Лис. Это из книжки. Мы с Анабель придумали его так звать.
– А кто это Анабель?
– Уже никто. Она умерла.
– Ой, извини.
– Вы не виноваты. Здесь это бывает. Я в этом году перехожу в старшие классы. Анабель вообще толком не ходила в школу. Когда я только начала ходить в школу, Рыжий уговорил учительницу почаще отпускать меня домой, чтобы я побольше времени была с Анабель.
Она остановилась у полуоткрытой двери и свистнула:
– Эй! Я привела учительницу.
Ответил мужской голос:
– Хорошо, Мэри. Мне тебя на сегодня хватит.
– Поняла.
Она поплыла прочь, а я оказалась лицом к лицу с худощавым мужчиной среднего роста. У него были очень коротко стриженные светлые рыжеватые волосы, которые блестели в свете коридорных ламп.
– Вы познакомились с Мэри, – заметил он. – Она ужасная болтушка. Она не будет у вас учиться, так что вам не придется каждый день через это проходить. Ее либо любят, либо терпеть не могут.
Мне показалось, что он старше меня лет на десять-пятнадцать, и сначала он со мной разговаривал именно так, как обычно говорят мужчины постарше с молодыми женщинами. Человек, который должен стать моим начальником. Занятый по уши. Он спросил, как я доехала и где мой чемодан. Он хотел знать, как мне понравится жить в лесной глуши после Торонто и не будет ли мне скучно.
Я заверила его, что не будет, и добавила, что здесь очень красиво.
– Здесь как… как будто в русском романе.
Он впервые взглянул на меня с интересом:
– В самом деле? В каком же именно?
Глаза у него были светлые, ясные – серовато-голубые. Одна бровь поднялась островерхим домиком.
Нельзя сказать, что я не читала русских романов. Я прочла их несколько – одни целиком, другие частично. Но из-за этой брови и его ироничного, чуть агрессивного лица я не смогла вспомнить ни одного названия, кроме «Войны и мира». А «Войну и мир» я не хотела называть, потому что ее все знают.
– «Война и мир».
– Боюсь, у нас тут только мир. Если вам хочется войны, вам следовало бы вступить в одно из этих женских подразделений и поехать за море.
Я рассердилась и почувствовала себя униженной, потому что я на самом деле не выпендривалась. Во всяком случае, не только выпендривалась. Я от души хотела поделиться с ним, рассказать, как потряс меня этот прекрасный пейзаж.
Доктор был явно из тех людей, которые обожают вопросы-ловушки.
– Наверно, я ждал, что явится какая-нибудь пронафталиненная престарелая дама-учительница, – сказал он слегка извиняющимся тоном. – Как будто в наше время человек, если он хоть что-то знает и умеет, пойдет преподавать. У вас ведь не педагогическое образование? Что вы собирались делать, получив степень бакалавра?
– Учиться на магистра, – коротко ответила я.
– И почему же вы передумали?
– Решила заработать денег.
– Весьма разумно. Хотя, боюсь, тут вы много не заработаете. Простите меня за личные вопросы. Я просто хотел убедиться, что вы не сбежите внезапно, оставив нас в неловком положении. Замуж не собираетесь?
– Нет.
– Хорошо, хорошо. Все, больше не буду вас мучить. Надеюсь, я вас не очень напугал.
Я отвернулась от него:
– Нет.
– Идите по коридору, там будет кабинет заведующей, она вам расскажет все, что нужно. Есть будете с медсестрами. Заведующая покажет вашу комнату. Старайтесь не простужаться. Надо полагать, опыта работы с туберкулезными больными у вас нет?