Дорогой, Я - Чудовище - стр. 57
— Конечно, отец, — отвечал парень, продолжая читать медицинские книги.
Дальше образы сменились, и я увидела, как парень сидит на полу с бутылкой алкоголя в руках. Он плакал и пил не переставая. В комнату ворвался Маккей, словно за ним гнались черти.
— Что ты творишь? — кричал Маккей. — До чего ты опустился? Ты хоть понимаешь, о чём сейчас будут говорить люди?
— Мне всё равно, отец, — бросил парень, горько улыбнувшись. — Я люблю её и ничего не могу с собой поделать.
— Идиот! — крикнул Маккей, нанеся удар по лицу сына. — Она замужняя женщина! О чём ты только думаешь?!
— Мне всё равно… Я готов на всё ради её внимания. На всё, понимаешь? Я… Я должен доказать свою любовь. Должен что-то сделать, чтобы она хотя бы вспомнила обо мне.
— Не могу поверить, что именно ты мой сын! — продолжал кричать доктор. — Протрезвей и возьмись наконец-то за ум! Герцогиня Блэр не та, кто может стать твоей!
Сцена покрылась туманом, а после, словно кто-то перелистнул несколько страниц, я вижу новую сцену. Маккей сам сидит с бутылкой алкоголя, стремительно её опустошая, в то время как в другой руке он сжимал письмо.
Вернее, это была предсмертная записка его сына, в которой говорилось, что он пойдёт доказывать свою «любовь» к герцогине. А именно: юноша сбросился со скалы с именем возлюбленной на устах. В тот миг Маккей потерял всё, что он так долго ценил, берёг и любил. Он потерял своего единственного сына и единственного члена семьи.
Однако самое ужасное было потом, когда мужчина рассказал об этом Демет. Рассказал, что сделал его сын во имя любви к ней.
— Что? — удивлённо протянула Демет, после чего засмеялась. — Ну и дурак же ваш сын. Может, оно и к лучшему, что его больше нет? Одним дураком меньше!
И наконец-то образы исчезли.
***
Я вновь вернулась в реальность, где держала Маккея за горло. Он потерял своего ребёнка и решил отомстить мне за то, что его единственный сын, его надежда и опора, теперь мёртв. И в любой другой день я бы поддержала его и даже попыталась бы понять, но… не сегодня.
Стиснула шею мужчины ещё сильнее, наклонившись к его уху. До последнего Маккей смеялся, пока не услышал мой шёпот:
— Твой сын сам виноват в том, что умер. Никто не толкал его с обрыва. Он идиот, так что, если и хочешь кого-то винить, вини только его, Маккей.
От моих слов единственный целый глаз мужчины широко распахнулся и задрожал. Доктор-садист понял, что я вспомнила его, если это можно так назвать. Теперь мужчина не смеялся. Он пытался вырваться из рук охранников и наброситься на меня. Но его держали крепко, так что единственное, что он мог, — это кричать.
Что мужчина и делал.
В конце концов, охранникам пришлось увести его, так как говорить Маккей просто не мог. В нём бушевала лютая ярость. Но мне было всё равно. Всё равно, почему Маккей в таком состоянии. Всё равно, что теперь будет с прислугой. Всё равно, что теперь будет с герцогом и его детьми.
Я просто хочу покинуть это место как можно быстрее.
— Хорошо, — неожиданно произнёс Кайл. — Я дам тебе развод и всё, что ты хочешь. И не буду останавливать, если захочешь покинуть особняк. Даже дам денег на первое время и обещаю спонсировать дальше, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Только… дай мне время. День. Нет… до утра. Я подготовлю документы. Да и выходить на улицу в этом… — Кайл окинул меня взглядом. — Чистое самоубийство.