Дорогой мести - стр. 2
Внешне отец был здорово похож на сына. Гилберт Таннер оказался среднего роста, крепким и подвижным, с добрыми серо-зелеными глазами и каштановыми волосами, но на Востоке, откуда он приехал, они выгорели и стали желто-коричневыми. Лицо тоже было покрыто загаром и отмечено страданиями.
Однако двое родственников были удивлены не столько его внешностью, сколько – богатством.
Гилберт Таннер был одет скромно, но как настоящий состоятельный джентльмен. В руках он держал трость, которой владел так, что тростник казался почти настоящим скипетром, а шейный платок, доходящий почти до подбородка, придавал его манерам некое высокомерие.
С ним вместе прибыло шесть огромных сундуков! Вместе с дорожными сумками и мешками, которые тоже входили в багаж, они заполнили весь чердак пансиона от одной стены до другой.
Отец приехал вечером. И они просидели, разговаривая с ним, до полуночи.
– Мэгги, – сказал он тетушке Джона, – высели всех своих жильцов, да как можно поскорее. Верни им плату за этот месяц и выстави вон. И тогда мы немного подновим наш старый дом. Корпус, похоже, еще крепкий, а вот каюты нужно перестроить, да и верхнюю палубу, по-моему, тоже не мешает заменить.
Мэгги сидела, сложив красные натруженные руки на коленях.
– Гилберт, – произнесла она, – что это значит? Ты разбогател, Гилберт?
Брат задумчиво посмотрел на нее, и вид у него был такой, словно он что-то подсчитывает.
– Да, – отозвался наконец, – я богат. Думаю, теперь можно так сказать. Ведь деньги еще не отменили в этом мире. Ты теперь больше не будешь работать, моя дорогая. Ты свое отработала, и за себя, и за моего мальчика.
– Он не был мне в тягость. Он был мне в радость. Он мне хорошо помогал, – проговорила тетушка Мэгги со слезами на глазах.
Гилберт поднял руку, призывая ее к молчанию, и пояснил:
– Я хочу, чтобы вы забыли все эти годы. Я постараюсь дать вам счастье, которое поможет вам о них забыть. Что касается меня, то я этого никогда не забуду. – Затем обратился к Джону: – Ты простишь меня, сынок?
Джонни Таннер зарделся. Ему никогда не приходило в голову, что он вправе требовать что-то у отца. Даже и не снилось, что он может его за что-то осуждать. Поэтому сейчас мальчик покраснел и в отчаянии уставился в пол.
Однако уже на следующий день он увидел свет небес. Отец повез его в центр города и одел с головы до ног в лучшую одежду.
– Сойдет и это, пока портной над тобой как следует не потрудится, – заметил Гилберт Таннер. – А теперь расскажи, что тебя больше всего интересует.
– Индейцы, – выпалил сын и покраснел.
Отец бросил на него косой взгляд, неожиданно ставший холодным, пристальным и критичным. Потом спросил:
– Ты имеешь в виду краснокожих, верно?
– Да, – подтвердил Джон.
– Ты хочешь снимать скальпы, я полагаю, и иметь табун пони?
Джон посмотрел на него с сожалением. Доверие мальчика можно завоевать, но не насильно.
– У меня самого были такие же мечты, – сообщил отец.
– Знаешь, – признался Джон, – я тоже немножко об этом подумываю.
– Самый лучший способ скоротать зимний вечерок, – поддержал его Гилберт Таннер. – Полагаю, у тебя есть ружье, мой мальчик?
– О нет! Конечно же нет.
– Никогда не пробовал стрелять?
– Стрелял, и довольно много. Тетушка Мэгги давала мне время от времени деньги на день рождения, на Рождество и так далее. Я ходил в городской тир и стрелял по мишеням.