Дорогое удовольствие - стр. 16

– Ну, конечно, нет.

Мне почудилось, или в его голосе звучит издевка?

Неторопливым, почти осязаемым взглядом парень ощупывает мое тело, вынуждая и без того напряженные мышцы трястись в неконтролируемом треморе, а затем властно приказывает:

– Снимай полотенце.

Я застываю, подобно восковой фигуре. Внезапно навалившееся гипнотическое оцепенение существенно замедляет мыслительные процессы в мозгу, поэтому я никак не могу понять, говорит он серьезно или это какой-то жесткий стеб. Для чего ему нужно, чтобы я сняла полотенце? Неужели планирует заняться со мной сексом?

Ответов на терзающие меня вопросы нет, но продолжать таращиться на Антона как баран на новые ворота, глупо. Поэтому, сделав глубокий вдох, одеревеневшими от волнения пальцами я обхватываю край полотенца и легонько дергаю его вниз. Махровая ткань, скользнув по животу, гармошкой складывается у моих ног, и я чувствую, как по коже врассыпную разбегаются мурашки. Однако дрожь пробирает меня насквозь совсем не потому, что мне холодно, а из-за плотоядного огня, вспыхнувшего в темных глазах парня.

Обжигающим взором Антон плавно скатывается по моему обнаженному телу, и меня вдруг охватывает необъяснимая паника. Нет, я не стесняюсь. Знаю, выгляжу прекрасно, и уверена в том, что он думает так же, но вот этот его взгляд… Так обычно хищник смотрит на свою добычу – с беспощадным голодом и убийственным спокойствием. Он знает, что жертве от него не убежать, и упивается своим всесилием.

Я стою напротив Антона и мне дико страшно. Страшно и одновременно с этим любопытно: а что же будет дальше?

– На колени, – раздается новая команда, и я расширяю глаза от удивления.

Новый приступ нервоза перебивает мое и без того рваное дыхание. Суровый голос Антона набатом стучит в висках, провоцируя перебои в работе сердечно-сосудистой системы.

Господи! Как же мне быть?! Я ведь никогда ничего подобного не делала!

– Вставай на колени, Камила, – чуть громче повторяет парень.

То ли от звука своего имени, то ли от безапелляционного тона, которым Антон со мной разговаривает, моя воля делается очень слабой, а тело – очень податливым, поэтому, не отрывая глаз от его красивого лица, я медленно опускаюсь на колени.

– Ближе, – велит парень, и его голос кажется немного севшим.

Опершись ладонями на паркет, я по-кошачьи плавно, стараясь сохранять грацию движений, подползаю к кровати, на которой он сидит, и замираю в полуметре от его ног. Наши с Антоном взгляды встречаются, и я проваливаюсь во всепоглощающую мглу. Такую густую и плотную, что, попав в нее единожды, уже никогда не найдешь путь к свету.

Его глаза в который раз на вечер с болезненным вниманием впиваются в мой рот, и он хрипло интересуется:

– Губы свои?

– Да, – на выдохе отвечаю я.

– Еще ближе, – он манит меня указательным пальцем, а когда я подаюсь лицом вперед, цепко обхватывает рукой подбородок.

От требовательного прикосновения тело прошибает мощный электрический разряд, словно тысячи иголок вонзаются мне в кожу, задевая нервные окончания и вызывая трепетное содрогание в груди. Стоя перед ним на коленях, я чувствую себя беззащитный, слабой, подчиненной, но не могу сказать, что мне не нравится это ощущение. В наглой самоуверенности парня есть что-то опасное, доминирующее и дико возбуждающее.