Дороги, ведущие в Эдем. Полное собрание рассказов - стр. 8

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.

– В госпитале, чтобы купировать приступ, врач смотрел мне прямо в глаза… Когда я смотрю кому-нибудь в глаза, это проходит…

Она заглянула ему в лицо.

– Ну вот, – произнес капрал, сразу успокоившись, – вот и прошло. Вы милая!

– Где это вас так? – спросила она.

Он нахмурился:

– Много где… Это все нервы. Они у меня ни к черту.

– И куда вы сейчас?

– В Виргинию.

– Домой, значит?

– Да, домой.

Пальцы, стиснувшие руку капрала, занемели, и женщина слегка их разжала.

– Запомните: главное – дом, а все остальное не важно.

– А знаете, что я вам скажу, – зашептал он. – Я вас люблю! Я вас люблю, потому что вы очень глупая и очень наивная и еще потому, что вы никогда ничего не узнаете про настоящую жизнь, кроме той, что вам покажут в кино. И я люблю вас, потому что мы уже в Виргинии и я почти дома!

Женщина резко отвернулась. В напряженной тишине повисла ее обида.

– Значит, думаете, это самое главное? – продолжал капрал. Он наклонился над столом и сонно потер ладонями лицо. – Ладно, но есть же еще достоинство. Когда такое вот произойдет на глазах у людей, которых я знаю всю жизнь, что мне делать? Думаете, мне приятно будет сидеть с ними за одним столом, как вот с вами, и видеть, как им противно? Или думаете, мне хочется напугать эту милую девчушку, чтобы она, глядя на меня, начала представлять себе всякие ужасы, которые могут случиться с ее парнем? Я несколько месяцев все ждал и ждал, и мне говорили в госпитале, что со мной полный порядок, и вот в первый раз я… – Он осекся, и его брови сошлись на переносице.

Женщина положила две купюры около своего счета и отодвинула стул.

– Позвольте, я пройду, – сказала она.

Капрал поднялся из-за стола и поглядел на ее нетронутую тарелку.

– Давайте ешьте, черт бы вас побрал! – проговорил он. – Вам надо поесть!

И потом, не оглядываясь, зашагал по проходу и скрылся за дверью.

Женщина заплатила за его кофе.

Перевод О. Алякринского

(1945)

Было время – после уроков подрабатывал я в «Вальхалле», это аптека с магазином и закусочной. Принадлежала она моему дяде, мистеру Эду Маршаллу. Называю его «мистер Маршалл», поскольку все окружающие, в том числе и собственная жена, звали его не иначе как «мистер Маршалл». Хотя человек он был свойский.

Аптекарский магазин, даром что старомодный, занимал большое, сумрачное, прохладное помещение: летом не было у нас в городке места приятней. При входе слева располагался табачный прилавок, за которым, как правило, восседал мистер Маршалл собственной персоной: приземистый, широколицый, розовощекий, с лихо закрученными седыми усами. За спиной у него виднелась необыкновенная стойка для продажи газированной воды. Старинная, мраморная, пожелтевшая от времени, тщательно отполированная, но без следов вульгарного блеска. Мистер Маршалл купил эту стойку в тысяча девятьсот десятом году на торгах в Новом Орлеане и очень гордился своим приобретением. Посетители, сидевшие на высоких стульях искусной работы, оказывались лицом к этой стойке, а над ней видели свое зыбкое, будто при свечах, отражение в длинном ряду старинных, оправленных в рамы красного дерева зеркал. Все товары домашнего обихода были выставлены в застекленных шкафчиках, едва ли не музейных, запиравшихся бронзовыми ключами. В воздухе витали ароматы сиропа, мускатного ореха и прочей вкусноты.