Дороги ратные крутые. Воспоминания об участии в Великой Отечественной войне - стр. 14
А нас, командиров штаба, чувство неудовлетворенности не покидало. И когда был получен приказ бригаде скрытно, в течение четырех ночей выйти в исходный район для погрузки в эшелоны, то штаб разработал проведение по ходу выдвижения батальонных и батарейных учений. Это вызвало недовольство полковника Шаповалова.
– Какие учения? Вы понимаете слово «скрытно»?
– Понимаем, – ответил начальник штаба. – Но, ведь, танки-то на марше шумят, их движение не скроешь. Не все ли равно передвигаться и шуметь, проводя учения, или без них?
– А радиосвязь?
– Кругом проводят учения другие бригады, работает радио почти круглосуточно, поэтому никакая разведка не разберет, что к чему, – ответил я.
Но комбрига убедить не удалось. Так оказалась упущенной возможность поднять слаженность частей и подразделений.
Вечером 29-го мая было получено распоряжение о включении бригады в состав 11-го танкового корпуса, а 31-го она тремя железнодорожными эшелонами убыла на фронт. Командование и штаб бригады находились в первом эшелоне.
– Куда мы следуем? – спросил я полковника Шаповалова.
– Не знаю. По существующему порядку командованию перевозимых войск это не положено знать.
Я смутился из-за неуместно поставленного вопроса, хотя действительно этого не знал.
В ходе трехдневного переезда с подчиненными мне помощником начальника штаба, каковым являлся уже Лукин, и тремя офицерами связи удалось провести занятия по практическому оформлению оперативных документов.
К вечеру 3-го июня эшелон прибыл на станцию Долгоруково, 35 км южнее Ельца, города, входившего в то время в Воронежскую область.
Сразу после остановки вагонов, подошедший к командиру бригады майор передал распоряжение командира корпуса прибыть к нему. Полковник Шаповалов пригласил комиссара, приказал следовать с ним мне, и мы двинулись за машиной майора. Через 15—20 минут остановились в большом саду у группы автобусов и палаток.
Передавая папку со сведениями о боевом и численном составе, мною было доложено командиру бригады:
– Товарищ полковник, могут потребоваться карты. Я их получу, надо подождать.
– Получайте и быстро к нам.
Но когда я вышел от топографов со склейками карт двух масштабов, то мои начальники были уже в автобусе командира корпуса. Войдя туда, увидел стоявшего за столом генерал-майора танковых войск, высокого роста, с волевым лицом и тяжелым взглядом. Это был Алексей Федорович Попов. Он отчитывал стоявшего навытяжку полковника Шаповалова:
– Плохо, что вы явились ко мне без карты, а еще хуже, что мало танков.
Увидев меня, резко спросил:
– А вам, молодой человек, что нужно?
Я представился и попросил разрешения вручить командиру бригады карты.
– Надо вовремя это делать. Карту на стол! – приказал он. Я развернул карту, а генерал красным карандашом обвел район, поставил в одном из сел знак командного пункта и приказал:
– Вот здесь поставить бригаду, к восьми часам послезавтра подготовить круговую оборону с основным направлением на запад.
Так состоялось знакомство с командиром корпуса, обдавшее нас холодом.
Буквально на ходу встречавший нас майор перенес на свою карту район бригады, начертанный комкором, а с его карты я взял все то, что не было нам сказано: линию фронта, маршрут движения и время сосредоточения, соседей и их районы, а также место командного пункта корпуса.