Дорогая, я не изменю (сь) - стр. 20
— Давай-ка иди мой руки и корми меня обедом уже, — потрепала по голове крестная. — А то этот твой гусар невоспитанный даже чаю не предложил!
— Это вы про Геру? — округлила глаза я. — А он разве был дома?
— Был, — недовольно кивнула крестная. — Пошвырял в стирку испачканную одежду, переоделся, и был таков. Говорит, обрызгали его, — с усмешкой добавила она и свела брови к переносице. — Мало ему, паразиту. Надо было с головой макнуть в лужу!
— Ну хватит вам, — улыбнулась я и, поцеловав ее в щеку, пробежала в ванную.
Когда Герман мне изменил, поплакаться было некому, вот и поехала к тете Наде. С тех пор она его на дух не переносит. Ох, какими только матюгами его не крыла. Помню, как стояла в дверях и кричала «не пущу», когда я решила сойтись с ним снова.
Выйдя из ванной, вошла в спальню, чтобы переодеться в халат, нажала на выключатель и застыла на пороге.
Комнату озарил непривычно-яркий свет, я подняла взгляд на потолок и… моя челюсть едва не коснулась пола.
— Кто ее повесил?.. — шепнула я, глядя на новую хрустальную люстру.
— Уж точно не твой прихвостень, — раздался за спиной голос крестной.
Она прошагала в комнату и, глядя на потолок, уткнула руки в бока.
— Вот молодец парень! За пять минут управился, — звонко хохотнула тетя Надя и махнула рукой. — Не то что твой безрукий. До сих пор не забыть, как он два часа менял колесо у машины, когда прокололи по пути на вокзал. Я ж из-за него тогда чуть на автобус не опоздала.
— Так… — Я выставила ладонь. — П-подождите… Объясните по порядку: Кто. Повесил. Люстру?
— Как там его… — пощелкала пальцами крестная. — Вадим вроде… Или нет… В..
— Влад? — воскликнула я.
— Точно же! Влад!
Крестная прыснула со смеху и села на кровать.
— Ой, умора… Я, значит, еду с вокзала, звоню тебе, звоню, ты трубку не берешь. Приезжаю — никого. Слава богу, ключи остались с того раза. Только уволокла в комнату свои сумки, как на тебе — звонок в дверь. Открываю, значит, а там красавчик стоит! Брунэт, глаза зеленые. Я ему: вы, простите, к кому? А он мне: к Полине. А я и растеклась лужицей. Думаю: ну вот же, вот! Полька наконец-то выпнула под зад своего приживалу и нормального мужика нашла. А он меня взял да швырнул с небес на землю. Говорит, я Полине обещал люстру повесить.
— Обещал, значит… — заторможенно проговорила я, поражаясь Владу.
«Ну надо же, все равно приехал. Даже несмотря на то, что ничего не ответила…»
— Мы с ним давай рыться в Геркиных инструментах, — продолжила крестная. — А в его ящике только два болта да ржавая отвертка, которой он по утрам мозги себе подкручивает. Ну что делать? Владюша сбегал в машину, принес чемоданчик, затем прошло каких-то пять минут — и люстра на потолке. Вот так-то! — цокнула языком крестная. — Не перевелись еще мужики, которые умеют молотком стучать.
— Ну, Гера тоже может молотком сту…
— Ага, может! — прикрикнула крестная. — Разве что по крышке твоего гроба постучит. С таким гов... Герой и в могилу недолго.
— Теть Надь, а Гера тоже видел Влада?
— Мне жаль… но нет. Разминулись, — вздохнула она и развела руками. — А Герке не помешало б взять урок у мастеровитого парня. Научил бы, как с отверткой управляться.
— А Гера приезжал до или после Влада?
— После.
— И даже не спросил, кто повесил люстру?
— Ах, я тебя умоляю, — закатила глаза тетя Надя. — Твой лис, кроме своего отражения в зеркале, ничего не замечает. Ходил тут, ядом прыскал, что ты не те рубашки ему выгладила. Распетушился-то, распетушился! Теперь Петровича нет, так ему не перед кем выслуживаться, чтобы директорское кресло занять. А раньше помнишь, как лебезил перед тестем? Распинался как кандидат в депутаты перед выборами. «Я Полечку люблю, в обиду не дам!» Тьфу на него! — брезгливо сплюнула крестная.