Дорогая Альма - стр. 29
– Нет, со мной госпожа доктор. И… – Он запнулся. – Еще один друг. Ну, не тяни, открывай.
– Заходь, заходь. – Пелагея распахнула дверь. – Що сталося-то? Що за поспих-то? Да помолчи ты, окаянный! – махнула рукой в сторону Графа.
Пирогов быстро поднялся по ступеням на крыльцо. Обернувшись, махнул рукой Маренн и Фрицу. Выйдя из-за деревьев, они быстро подошли.
– А это ж хто? – ахнула Пелагея, увидев Рауха. – Чи официр ихний?
– Офицер. Но не до объяснений сейчас, – остановил ее Пирогов. – Пускай в дом, что встала-то?
– Так, так, заходьте, – посторонилась она. – Микола, просыпайся. Пришли к нам, – бросилась к печке будить мужа.
– Я так и знала, что она не родственница. Она – немка.
Резко поднявшись на лавке, Варя распрямилась, увидев Маренн в немецкой форме. Граф с лаем бросился вперед, оскалил зубы. Но Маренн не шелохнулась.
– Я по сапогам поняла. Сапоги у нее офицерские. Не наши.
– Фу, отойди. – Пирогов выступил вперед. – Варя, отзовите его. Да, мы не хотели тревожить вас в том состоянии, в котором вы находились, и потому вынуждены были сказать неправду. Да, фрау Сэтерлэнд – немецкий военный врач из Берлина. А это – ее помощник. – Он показал на Рауха. – Но по сути это ничего не меняет. Вам и вашей собаке оказали помощь. Более того, она вылечила Неллу, которая идет на поправку. И вот сейчас снова пришла, чтобы предупредить об опасности.
– Граф, место, – приказала Варя, но в голосе ее слышалось явное недоверие. – А для чего ей помогать нам? – спросила она.
– Это я не могу вам объяснить сейчас, слишком долго, – ответил Пирогов мягко, приближаясь, когда собака снова улеглась на подстилку. – Сейчас нам надо торопиться. Микола, – он повернулся к леснику, сидевшему на печке, – знаешь ты тропу к старой хижине князя Сигизмунда на острове на болоте?
– Знаю, а чё? – Лесник почесал затылок. – Як не знати-то. Все туточки знаю я, до последней сосенки.
– А когда последний раз был там? – продолжал спрашивать Пирогов. – Давно ли? Можно ли туда сейчас пройти?
– Так месяца два тому лазал, – ответил Микола. – Размывши тропку-то маленько, но держит пока. Пройти можно.
– В темноте пройдешь?
– Таки с закрытыми глазами пройду. Не сомневайся. А чё приспичило-то?
– Выходит так, друзья мои. – Пирогов сел на лавку и пристукнул картузом по колену. – Сейчас же собираемся и – туда. – Он обвел глазами всех слушавших его. – Дела плохи. Немецкая танковая часть, что в деревне стоит, утром уйдет. А вместо них придут каратели. Они уже здесь, ждут.
– Ой, мамочка. – Пелагея испуганно прижала ладонь к губам.
– Операция начнется рано утром, – продолжал Пирогов. – Пойдут по домам. Будут искать евреев, красноармейцев, коммунистов. Всех, кого найдут – на расстрел, и тех, кто скрывал их – тоже. Сюда тоже придут, не забудут. У них подробная карта имеется. – Он многозначительно посмотрел на Миколу. – Очень удобное место скрывать кого-нибудь, как раз. Вот спасибо фрау. – Он обернулся к Маренн. – Она по своим связям в Берлине предприняла шаги, чтоб деревню не трогали, но решения там еще не принято, а может быть и вообще принято не будет. Тогда, не исключено, всех жителей расстреляют, а дома вообще сожгут. Так они делают.
– Ой, Господи, Святая Богородица, за что ж? – заголосила Пелагея и, упав на колени перед иконой, начала креститься. – Матушка-Заступница, спаси! Не оставь без крыши, как жить-то!