Дорога войны - стр. 34
– Опять эти, – воскликнул Эдик, – «гвардейцы кардинала»!
– Батавы, – подтвердил Искандер, деловито развязывая ремешки на обоих мечах.
– Да они их просто грабят! – пригляделся Чанба.
– Рысью! – гаркнул Сергий. – Всыпем фрицам!
И все четверо, со свистом и гиканьем, понеслись с горки.
Батавы, деловито отбиравшие у «иммигрантов» ценные вещи, заметили прибавление новых действующих лиц, но нисколько не встревожились, обрадовались даже – драку германцы любили не меньше разбоя.
Роксолан придержал коня и перемолвился с Гефестаем парой слов. Рыжий батав, выделявшийся обилием золотых цацок на панцире, поднял руку и выехал вперед. Роскошный экземпляр! Сверкающий шлем-шишак с торчащими рогами венчал батава, придавая грозный оттенок взгляду маленьких синеньких глазок из-под насупленных белесых бровей. Порядком засаленная борода была заплетена в косички. Монументальное тулово хранил кожаный доспех, обшитый бронзовыми пластинами, на плечах лежал плащ, подбитый лисьим мехом, а в руке, как скипетр, германец держал боевую секиру-оскорд. Конь был под стать всаднику – толстоногий фризский жеребец. Он тяжело переступал огромными, в две ладони копытами, потряхивая лохматой головой на короткой массивной шее. За гривой почти не видно было ремней узды и нагрудника.
– Мы первые! – рявкнул батав. – Ищите себе другую добычу!
– А ну отпустил! – прикрикнул Эдик.
– Да вы кто такие? – грозно вылупился германец. Сергий остановился шагах в десяти от него и отрекомендовался:
– Особой когорты претории гастат-кентурион Сергий Корнелий Роксолан!
Батав оглядел одеяние преторианцев, выпучил глазенки и захохотал. Его гогот подхватили остальные.
– Этими сказками ты девок дури, понял? – сказал батав.
«Гастарбайтеры», пользуясь случаем, чесанули в лес – и исчезли за деревьями.
– Парни! – рявкнул батавский главарь. – Тут подвалила кой-какая мелочь пузатая, но с мечами! Попользуемся? Двое на одного!
– Эй, рыжий! – послышался громкий насмешливый голос. – Ты плохо умеешь считать!
Батав и Роксолан обернулись одновременно. С левого фланга подъезжал Луций Эльвий. Остальные ликторы, оставив в покое связки фасций, недвусмысленно помахивали топориками.
– Если хочешь крови, то давай, – мягко проговорил Луций, – нас ровно столько же, сколько и вас. А легат будет следить, чтобы мы надрали все ваши волосатые задницы. Один на один!
– Убирайтесь! – выехал вперед Гай. – Я легат, и я приказываю вам.
– Няньке своей будешь приказывать! – крикнул германец.
Батавы загоготали, потихоньку готовясь к бою, но атаковать не спешили – стычка вступила в фазу взаимных оскорблений и словесных дуэлей, когда противники копят злость. Вожак небрежно перехватил секиру и произнес со снисхождением:
– Я – Зигмирт сын Ательстана, призван самим императором и всегда бил проходимцев, хоть тех, – он показал на лес, куда умотали «иммигранты», – хоть этих! – закончил он, переводя заскорузлый палец на преторианцев.
– Подними секиру, Зигмирт, – серьезно попросил Сергий. – Повыше!
Батав очень удивился, но поднял. В то же мгновенье свистнула стрела и расщепила топорище. Зигмирт дернул рогатым шишаком.
Гефестай приветственно помахал ему. Он держал в руке мощный степной лук, склеенный из роговых пластин. Тетивой этой убийственной дуге служила «косичка» из оленьих жилок, а выпущенная стрела била с огромной силой – попадая в грудь, она сносила человека с ног.