Дорога в Рим - стр. 53
Пельтасты и туреофоры напротив Ромула, еще миг назад готовые растерзать Двадцать восьмой в клочья, тоже изрядно притихли – римлянам оставалось лишь не упустить случая.
– Вперед! – крикнул Ромул. – Не дать им сбежать!
Заслышав его клич, ближайшие легионеры удвоили усилия. Сзади, невидимая их глазам, понтийская конница пустилась в бегство, чтобы не попасть в тиски между римскими когортами, и освободившиеся центурионы, повернув строй кругом, уже вели легион вниз, в самую гущу сражения.
Вплотную за ними двигались еще три легиона под командованием самого Цезаря.
Понтийское войско при виде такого зрелища застыло на месте – и римляне, успевшие набрать разгон на крутом спуске, с налета врезались во вражеский строй как живой таран, сбивая воинов с ног. Яростный натиск Шестого легиона смел даже каппадокийцев, которые еще миг назад готовились праздновать победу.
Хваленая храбрость понтийского войска таяла на глазах, бойцов охватывал ужас.
Почуяв смену настроя, Ромул с восторгом понял, что поражение оборачивается победой прямо на глазах. От ликования забыв про боль, он не отводил взгляда от пельтастов и туреофоров, которые успели развернуться и теперь удирали без оглядки, побросав оружие и щиты, отпихивая друг друга локтями и в страхе мечтая лишь об одном – уйти от неминуемой расплаты. Мечи Цезаревых легионеров милосердия не сулили.
Преследовать врагов вниз по склону холма было проще простого. Когда многотысячная толпа солдат спасается бегством, никто не остановится драться в одиночку – желание выжить будет гнать их дальше, на деле оборачиваясь гибелью. Убивать их не труднее, чем сшибать спелые лимоны с дерева. Римские легионеры, выучке которых позавидовало бы любое войско, не давали врагам уйти и уничтожали их сотнями – понтийцы валились кто с раной в незащищенной спине, кто с перерезанной коленной жилой. Раненых добивали гладиусом идущие следом. Впрочем, помогала не только римская выучка: на крутом склоне, споткнувшись о пучок травы или отстегнувшийся ремень сандалии, понтийцы падали и уже не поднимались – их затаптывали бегущие сзади пельтасты и туреофоры. Паника, заставляющая забыть обо всем, гнала армию Фарнака только вперед.
Резня продолжалась и у подножия. Ромул в ужасе смотрел, как десятки понтийцев падают в воду под натиском своих же товарищей, рвущихся через реку на другой берег. Легионеры, стоя по бедро в воде, топили барахтающиеся тела легким ударом меча, а то и щита и все равно не получали отпора – врагами владела лишь отчаянная паника, и те, кому удалось перейти реку, тысячами устремлялись к вершине противоположного холма, под защиту своих укреплений.
Римляне не мешкали. По ту сторону реки легионеры, руководимые спокойными приказами командиров, сформировали строй и упорядоченным маршем двинулись к понтийскому лагерю. Над бегущим в панике понтийским войском, потерявшим последнюю надежду, повис вопль ужаса.
Ромул обернулся на трубачей, спускающихся от римского лагеря вместе с армией, – какой сигнал протрубят? По большому счету битва окончена… Однако букцины настороженно молчали: пощады не будет.
– Вперед! Вперед! – слышались крики центурионов. – На Понтийский холм! Захватить лагерь!
Ромул с Петронием, по-прежнему охваченные жаждой боя, устремились вслед врагам.