Дорога в Омаху - стр. 64
– Двое… Это из эскорта? Телохранители, что ли?.. Ну и где они?.. И где наш славный объект?
– Пошли с мене!
Ди-Два провел Хаука к глухой стене здания, возле которого они стояли. Там, на пустой площадке, служившей, вероятно, местом стоянки машин-мусорщиков, притиснулся боком к одному из мусоровозов кургузый «Шевроле». Противоположная дверца, – та, которую можно было открыть, – была надежно прихвачена длинной, скрученной в жгут скатертью, тянувшейся от ручки к заднему бамперу. Внутри находились двое телохранителей Дивероу: один – на переднем, водительском, другой – на узком, заднем сиденье. Их апоплексические лица были чуть ли не вдавлены в оконные стекла. Более внимательный осмотр показал, что оба пребывали только в нижнем белье, а при дальнейшей же рекогносцировке на местности было выявлено наличие двух пар башмаков, аккуратно поставленных с засунутыми в них носками у заднего колеса.
– Другой окно ми немножко открывать, чтобы они мог иметь немного воздух, – пояснил Ди-Два. – Мы правильно сделать?
– Вы поступили как надо, – отозвался Мак. – Женевской конвенцией предусмотрено гуманное обращение с военнопленными… А где, черт возьми, Ди-Один?
– Здесь я, чудик, – откликнулся тот, выныривая из-за багажника «Шевроле» с пачкой денег, которые пересчитывал на ходу. – Эти амигос должен найти лучший работа или лучший женчина. Если бы не твой человек на фотография, то они не стоить никакой внимание.
– Мы не отбираем у пленных личных вещей, если они не представляют опасности, – заявил Хаук твердо. – Положи деньги обратно в их бумажники.
– Эй, парень, – запротестовал Ди-Один. – Что тут личный в динеро… деньги? Я покупать что-нибудь от тебе, я платить. Ты покупать что-нибудь от мене, ты платить. Личный имущество – это что ты держать для себе, верно? А деньги никто не держать для себе, поэтому он не личный вещь.
– Но они у тебя ничего не покупали!
– А как нащет эти? – Ди-Один поднял пару брюк. – И эти, – указал он на башмаки.
– Вы их украли!
– Это жизн, чудик! Или, как ты говорить, это эстратегия, верно?
– Мы зря теряем время, но я готов ответить хоть сейчас. Находясь под огнем противника, вы оба проявили из ряда вон выходящую инициативу, можно сказать, необыкновенную изобретательность. Это делает честь вашим мундирам, и я буду рекомендовать вас для представления к награде.
– Это прикрасни!
– Это значить ишшо динеро… Деньги, да?
– Вернемся к этому вопросу позже, а сейчас – о деле. Где наш объект номер один?
– Это тот тощий, что на фотография?
– Верно, он, солдат!
– Он там внутрь, а это такой дело, что, если я войдить туда, то мой мама и мой священник будет плюнуть на мене! – осенил себя крестным знамением Ди-Два. – Да, парень!
– Что, плохое виски, сынок?
– Плохой entretenimiento[51]. Как вы здесь сказать, repugnancia![52]
– Не думаю, что бы я говорил так, сынок. Ты хочешь сказать: отвратительно?
– Ну… один половина, но не другой половина.
– Что-то я не пойму тебя, капрал.
– Этот прыгать и прыгать. Вверх и вниз.
– Вверх и?.. О, пресвятые орды Чингисхана, уже не хочешь ли ты сказать…
– Я вот это хотеть сказать, чудик, слушай. Я прокрался, чтобы найтить гринго, который тебе не нравится… Он повесить трубка и пойти в большой кругли бар. И так все этот безумный люди танцевать – des nudo, senor!..