Дорога в один конец - стр. 6
– А поворотись-ка, сынку!
Руслан поворачивается к капитану.
– Руку покажи!
Гарипов показывает руки командиру. На левом запястье у него черный след от резины. Ещё один на правой руке, но уже ближе к кисти. Капитан хмыкает.
– А ногу?
Такая же черная полоса обнаруживается у моего оппонента чуть выше колена.
– Вадим Петрович, – спрашивает мой ротный у подошедшего военврача, – сколь серьезными могут быть такие ранения?
Военврач поправляет очки.
– Ну… Если только одну руку иметь в виду, то боец более двух минут на ногах не устоит, ослабеет от потери крови. А уж этой рукой во всех ситуациях махать не сможет. Ну, а две руки – будет очень фигово. Ежели мы еще и на ногу глянем, то и совсем грустно будет. Стоять на ней в данном случае невозможно в принципе, а учитывая то, что там еще и бедренная артерия наверняка повреждена, то даже срочная операция может уже и не помочь.
– Почему? – вспыльчиво спрашивает Руслан. – Он же совсем немного меня задел!
– А потому, молодой человек, – назидательно говорит военврач, – что вы попросту истечете кровью. Настолько быстро, что, дай бог, вас и до медсанбата-то живым донести. Вы уж поверьте мне, я таких ран нагляделся.
Собственно поединок на этом и закончился. А спустя пару часов Гарипов постучался к нам в дверь. Мы как раз собирались ужинать, вот я и пригласил его к столу. Отказываться замкомвзвода не стал, уселся вместе с нами, а вот после ужина попросил меня на пару слов.
– Извиниться хочу.
– Да ладно тебе.
– Нет, – качает головой кавказец. – Это я неправ был, прости. Не глянулся ты мне, честно говорю. Ничего не хочу сказать за то, как ты ребят наших учил, здесь правильно все было. А вот на тебя когда посмотрел, колючий человек ты получаешься. Ежистый какой-то. Недобрым показался мне.
Только плечами осталось мне пожать. И что я мог ответить? Знаю, что характер далеко не сахарный, за спиной, говорят, каким только головорезом меня не кличут. И есть у людей для этого все основания. Как в бой иной раз ввязываюсь – как говорится, планка падает. Реально иногда не помню ничего. Потом уже ребята говорят… И порою такое!
– Ну… – развожу я руками, – ты может и не совсем неправ. Я, действительно, тот еще перец. В бою берега не вижу.
– Так то с немцами, – неожиданно спокойно говорит Руслан. – С ними и я далеко не воспитатель детского сада. А у тебя иногда такое и к своим проявляется. Это мне и не глянулось. Оттого и на бой тебя вызвал. Я ж с кинжалом с детства, тут мне равных нет! Во всяком случае, раньше не было. Вот и решил тебя немножко на место поставить. Не обижайся.
– Да я и не обижаюсь.
– Нет, – не соглашается со мною собеседник. – Ты не понимаешь! Вот сошлись мы с тобой, ведь свои же все, да? А ты со мною, словно с фашистом себя ведешь, вообще без… ну, как шофера говорят, без этих… без тормозов, во!
– Ну… – ещё не понимая, куда он клонит, соглашаюсь я.
– Вот! Так и надо, ведь в бою так же будет! Не станет немец никого жалеть!
Не могу с ним не согласиться, о чем и сообщаю. Руслан расплывается в улыбке, мол, он оказался-таки прав!
– Нельзя бойцам спуску давать! Даже на учениях – в бою-то ещё хуже будет! А я вот не понял тебя сразу… разозлился. Победить хотел!
– Почти смог. Без вывертов, серьезно, уж поверь! Ты тоже тот ещё мастер, это сразу понятно.