Дорога на краю Вселенной - стр. 20

Бури на Альтине частые, но короткие: несколько часов жуткого месива, и вновь на небе сияет солнце. Это не Полигон, где безумство пыли и песка может длиться неделю. Я использую это время для отдыха – валяюсь на койке, а если надоедает, пишу никому не нужные романы. Впрочем, даже бури не останавливают испытаний. Уж если что взбредет в голову нашему «королю» – профессору Невтриносову – так вынь да положь.

Ветер стих еще ночью. Я продул сенсоры, и мы двинулись в путь. Я сидел в кресле командира, управляя планетным модулем. Эвелина заняла место оператора. Она выступала в качестве штурмана и экскурсовода одновременно. Правда, рассказывать ей пока было нечего.

Мы пересекли полосу холмов – совершенно голых, как колено. Никаких следов растительности я не разглядел – только бурые камни, пыль и песок.

Я немного заблудился, несмотря на подробную карту. Одно дело смотреть сверху, с орбиты, совсем другое – самому лавировать между идиотскими, похожими друг на друга, холмами. Индикатор направления крутился, как сумасшедший.

Я уже хотел вызвать звездный модуль, но Эвелина оказалась на высоте. Она уверенно вывела меня на проложенную караванщиками тропу. Отпечатки сотен ног ездовых, тягловых и вьючных животных четко указывали путь.

Холмы стали ниже и понемногу исчезли совсем. Танк выскочил на равнину, поросшую чахлой травой. Машина шла ровно, как по бетонной дорожке и вдруг начала клевать носом. Пришлось притормозить. Я даже остановился, выбрался наружу и осмотрел ходовую часть и подвеску. Катки, траки, ленивцы… все оказалось в полном порядке.

Ровную гладь пустыни портило что-то, похожее на маленькое зернышко. Я навел на него видеокамеру и включил максимальное увеличение. Оказалось, что это артиллерийское орудие. Не старинная бомбарда или мортира, а полевая пушка со щитом и дульным тормозом. Разумеется, такими сейчас никто не пользуется. Она осталась со времен колонистов.

Я подъехал ближе, выскочил из планетного модуля и бросился к орудию. На стволе пушки не было ни следа ржавчины. Разве только шины превратились в расплывшуюся бесформенную массу. Теперь стало ясно, почему танк странно себя вел: он ехал по занесенным песком и пылью воронкам. В кого колонисты стреляли из орудий? Кого травили боевой химией? В этом надо разобраться. Но стоит ли ворошить далекое прошлое?

Эвелина вслед за мной выбралась из танка, подала мне мушкетон и указала на размытое зеленое пятно. Оно было совсем рядом.

– Озаис, – сказала Эвелина.

– Не понимаю.

– Вода в пустыне. Деревья. Птицы, животные. Отдых для караванов.

– А! Оазис! – догадался я.

– Нет. Озаис.

Я не стал спорить. Пусть будет Озаис. Оазис «Озаис», так и запишем в электронную карту.

– Как называется город на юге? – спросил я.

– Регган. Там делают лучшие наряды для девушек. И превосходное оружие для мужчин.

Где-то я уже слышал это название. Но, как я ни напрягал память, так и не вспомнил, где. Я почти силой втянул Эвелину в люк и мы поехали к островку жизни посреди пустыни.

После красно-бурого уныния зелень оазиса показалась мне совершенно нереальной. Изумрудная листва деревьев, небо, отражающееся в озере, белые кувшинки на воде и ярко-алые цветы по берегам запросто могли тронуть душу даже такого сухаря, как я. Художник застрял бы здесь надолго.