Дорога на Элинор - стр. 40
Он позвонил в знакомую дверь, прислушался – обычно Маргарита в кухне или гостиной начинала искать тапочки, она вечно их где-нибудь оставляла, а пол в прихожей был холодным… Терехов услышал странные звуки, будто что-то упало, и разговор какой-то – далеко, не в гостиной, скорее в спальне, хотя с кем Маргарита могла говорить в спальне? У нее и телефон на журнальном столике, есть еще ответвление в кухню, но звук доносился не оттуда. В прихожей послышались наконец быстрые шаги, дверь приоткрылась на цепочку, Маргарита выглянула в наспех наброшенном халате, разгоряченная, с пылающими щеками, Терехов много раз видел ее такой, но было это всегда после… Господи! Тут до него, наконец, дошло, и слова Маргариты он услышал будто через плотный занавес:
– Это ты?.. Извини, я не… Ты не мог бы в другой раз? И вообще, мы вроде…
– Да, конечно, – пробормотал Терехов и побрел к лестнице.
Домой он дошел пешком. У подъезда стояла милицейская машина, водитель то ли дремал, то ли размышлял о чем-то, опустив голову на рулевое колесо, а где были те, кого он привез? Неужели…
Терехов не стал ждать лифта, поднялся на третий этаж, ожидая увидеть у своей двери представителей власти. На лестничной площадке никого не было, правда в темноте (лампочка несколько дней назад перегорела, а новую не вставили) разглядеть что-то было трудно, Терехову показалось, что на фоне окна мелькнула тень, но это была, конечно, игра воображения. Он повернул ключ, вошел в прихожую и затылком ощутил, что кто-то вошел следом. Спина мгновенно покрылась холодным потом, пальцы задрожали, почему-то Терехов боялся повернуться, нащупал выключатель, свет вспыхнул неярко, как-то даже расслабленно, будто его размазали по стенам, растерли, и голос показался тоже размазанным и растертым, что-то странное творилось у Терехова со слухом, как и со зрением.
– Вы позволите? – спросила Жанна Романовна. Впрочем, на самом деле это был, конечно, не вопрос, а требование, которому Терехов не мог не подчиниться.
Женщина успела переодеться – сейчас на ней был темно-синий махровый свитер и такого же цвета брюки, она стала похожа на юношу, какого-то голливудского персонажа, Терехов даже мог бы вспомнить на кого именно, если бы хоть на секунду был способен расслабить мысленное напряжение. Ему показалось, что у Медовой в руке пистолет – что-то темное, тяжелое, – он отпрянул, едва не опрокинул вешалку и, только вглядевшись, понял, что женщина держит сумочку.
– Чего вы от меня хотите? – воскликнул Терехов.
– Правды, – сказала Жанна Романовна.
Почему-то Терехову пришла в голову нелепая мысль: если сейчас Маргарита решит мириться и явится к нему, как это не раз бывало, то присутствие здесь чужой женщины будет выглядеть совсем неприлично.
Медовая прошла в гостиную, нащупала выключатель и, когда вспыхнула люстра, села именно туда, куда Терехов не стал бы сажать гостью – в угол дивана, самое темное место в комнате.
– Почему вы меня преследуете? – спросил он, оставаясь у двери и показывая всем видом, что не намерен вести долгие разговоры и, тем более, оказывать Медовой знаки внимания.
– Я думала, что хорошо его знаю, – тихо сказала Жанна Романовна из полумрака, – а оказалось, что… Или это вы… Но ведь вы ничего в романе не дописывали, верно? Только взяли диск и передали в издательство?