Дорога на Дебальцево - стр. 21
Рассказы отца Эля слушала внимательно, однако вопросов не задавала. Спорить с папой о его творческих замыслах было бесполезно. Он этого не любил. Откровенничать с ним ей тоже в голову не приходило. На самом деле мысли двадцатилетней студентки занимал Вадим Песоцкий, ассистент оператора-постановщика, окончивший ВГИК в прошлом году. В институте они познакомились, но в Севастополе встретились совершенно случайно. Оказалось, что им интересно друг с другом. Этот интерес возрастал от встречи к встрече, и вскоре некоторые сотрудники съемочной группы стали между собой обсуждать служебный любовный роман, который разворачивался у них на глазах.
По вечерам Александра видела свою соседку нечасто. Молодые люди весело проводили время то в местном баре, то на дискотеке. Оттуда Сотникова возвращалась поздно, но все-таки возвращалась, ночевала всегда в своей постели. Может быть, ей и хотелось поболтать об увлекательном амурном приключении на берегах Черного моря, да Булатова разговорчивостью не отличалась. Работа на телепроектах приучила ее к жесткой производственной дисциплине. Она считала, что ей с дочерью режиссера-постановщика, в настоящее время – их общего начальника – особо беседовать не о чем.
Прекрасное настроение Элеоноры совершенно не соответствовало трагическому рисунку роли пулеметчицы Наташи Ниловой. Евгений Андреевич решил не заниматься нравоучениями, а воздействовать на дочь эмоционально. Перед съемками «пулеметного» эпизода он посадил обеих молодых актрис в машину и повез к железнодорожному мосту. Под его высокими металлическими фермами они свернули направо, на грунтовую дорогу, и очутились на южной стороне Камышловского оврага, там, где когда-то стояла большая татарская деревня Камышлы.
Остановив автотранспорт на обочине дороги, режиссер-постановщик пригласил девушек прогуляться и при этом достал из багажника букет красных гвоздик. Кинематографисты медленно поднимались вверх по склону, кое-где заросшему кустами шиповника. Вскоре они увидели довольно высокий белый обелиск со звездой на вершине. Его окружала металлическая ограда. Рядом с ним находилось сооружение, чем-то напоминающее земляную нору с двумя амбразурами. Покатая ее крыша заросла травой, вокруг в беспорядке валялись камни.
«Дзот» – загадочное слово для современного человека.
Но разгадка проста: «дерево-земляная огневая точка», то есть фортификационное сооружение, вырытое в земле, со стенами и крышей, укрепленными бревнами. В дзоте обычно делают одну или две амбразуры для пулеметов или легких орудий. В дзоте № 11 поставили только два пулемета: станковый «максим» и ручной «Дегтярев пехотный» – а также выдали его маленькому гарнизону, состоящему из семи курсантов электромеханической школы Учебного отряда Черноморского флота, пять винтовок и два ящика гранат и бутылок с горючей смесью. Высоту «192,0» гитлеровцы штурмовали 18,19 и 20 декабря 1941 года, но захватить не смогли. В конце концов, они расстреляли дзот из крупнокалиберных орудий, а пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87» нанесли по нему прицельный удар.
Через некоторое время наши воинские части освободили высоту от немцев. Картина, увиденная там, впечатляла. На склоне около руин дзота № 11 находилось более сотни убитых гитлеровцев. Нашли и тела героев. Возле одного из них, краснофлотца Алексея Калюжного, лежала изорванная осколками сумка для противогаза, и в ней – его предсмертная записка. Калюжный был тем самым пулеметчиком, который, получив тяжелое ранение, отстреливался от врагов до последнего вздоха.