Дорога - стр. 27
Строители громко засмеялись, а Саша рассказывал уже очередной анекдот:
– Пришел домой в четыре утра. Жена открыла дверь и спросила: «Че пришел»? Я не растерялся и ответил: «Позавтракать».
У Риты зазвонил телефон. Она достала его из своего комбинезона, взглянула на номер и сразу ответила:
– Да, слушаю вас.
– Здравствуйте. Я говорю с Коваль Маргаритой Савельевной?
– Да, она самая.
– Это Семен Иванович, доктор вашего мужа.
– Да-да, я слушаю вас, – заволновалась она и отошла в сторону, не желая вести разговор при посторонних людях.
– Вы просили звонить вам и ничего не говорить мужу.
– Да-да, говорите.
– У вашего мужа отмечаются резкие ухудшения. Это показали анализы и очередное УЗИ.
– Как… Почему? – растерялась она и резко сменилась в лице.
– Химиотерапия не помогает, надо делать срочную операцию.
– Насколько срочно? – переспросила его девушка.
– Чем быстрее, тем лучше. Анализы свежие, действительны в течении десяти дней. Давайте уложимся в эти дни. Я могу взять его на операцию прямо завтра.
– Завтра?! – в испуге громко переспросила она.
Все строители разом оглянулись в ее сторону и поняли, что у их прораба появились какие-то проблемы.
– Тянуть нельзя, начали расти метастазы и их надо остановить, – упрямо твердил Семен Иванович.
– Да-да… – подавленным голосом отвечала ему Рита, а сама была готова разреветься на всю дорогу и кричать, кричать от бессилия и боли.
– Тогда готовьте супруга к операции и звоните, как будете готовы.
– Да, конечно… – только и могла выговорить она, а по ее щекам градом покатились слезы.
Коваль шагнула от моста и пошла вдоль обочины к своему джипу, намереваясь спрятаться там и успокоиться. Но успокоиться не получалось, слезы душили ее, волнами наворачивали на глаза, то отступали, то вновь градом катились по ее щекам.
– Чё-то с ней? – спросил Дроздов, глядя вслед прорабу.
– Заплакала! – поведал Саша, и ему стало жаль свою начальницу.
– Что-то случилось, – констатировал Головко и перевел взгляд на начальника. – Потап, пойди узнай, – предложил он, а сам вновь посмотрел в сторону Риты.
– А что я?! – развел тот руками. – Может, там личное!
– И что? – возразил ему Жижин. – Вдруг помощь нужна!
Николай Николаевич кивнул в сторону прораба и возмущенно ответил:
– Иди и помоги! Надо будет скажет! А лезть человеку в душу не есть правильно.
А сам шагнул от них в сторону вагончика, понимая, что в дела сердечные лучше вообще не вмешиваться. По себе знает.
Все молча смотрели удаляющейся девушке вслед, а Саша грустно проговорил:
– Эх, был бы я суперменом!
– Ты, супермен, – усмехнулся в его сторону Дроздов, – книжек начитался детских? Или мультиков насмотрелся?
– И книжки читаю и мультики смотрю. А еще в танчики играю, – простодушно отвечал парень и очень жалел Маргариту Савельевну, понимая, что у нее стряслось что-то очень серьезное, раз она идет по обочине и заливается слезами.
Он приехал с Курска на заработки и устроился в строительную фирму трактористом. Хилый, светловолосый, невысокого роста, с большими голубыми глазами и бесцветными ресницами. Лицо белое, слегка рыжеватое, с конапушками у глаз и носа. Он по-детски надувал губы, и казался совсем юным для своих двадцати семи лет. Но был добрым, отзывчивым и справедливым, от чего не раз страдал за свое упрямство доказать, что он прав. Мужики над ним подшучивали, устраивали ему проволочки, но любя и с добрым сердцем, понимая, что паренек совсем безобидный и в душе сама доброта.