Дорога дракона - стр. 67

Шу закрыла глаза. Помощи не будет, но и она не намерена сдаваться. Смерть Вовки странным образом вызвала наружу весь её гнев, который она копила годами, стараясь быть дипломатичным и сдержанным правителем. Небрежное и порой уничижительное обращение богов с её подданными, суды над беглыми и безжалостное истребление больных и непригодных к службе – вся несправедливость, которая была когда-то проглочена, теперь пульсировала в самом сердце. Возможно, переворот ей и не совершить, но Шу была уверена, что сможет хотя бы больно ударить тех, кто столько лет издевался над её народом. И остаться в памяти драконов справедливой и сильной королевой, до последнего отстаивавшей права своих подданных.

Тяжелее всего было слушать выступление Димы. Такой родной голос, наполненный чужими интонациями и вещающий с кафедры об ужасных вещах, сводил Шу с ума. Дима без стеснения рассказывал о своём свидании с королевой, обличая её намерения выяснить его имя.

– Она поцеловала меня в конце свидания, – беспристрастно сообщил он. – Думаю, в стремлении вернуть к жизни того дракона, которого мы использовали для битвы с валькириями, было больше личных мотивов, нежели государственных. Почти со стопроцентной уверенностью могу заявить: у королевы были романтические отношения с этим парнем.

Теперь настала очередь богов переглядываться.

– Это обвинение беспочвенно, – усмехнулась Шу. В эту минуту она была рада, что не видит лица Вовки.

– У меня есть свидетель, который может подтвердить, что этот дракон не раз приходил к вам домой.

– Блеф!

– Восемнадцатого апреля, двадцать первого мая, второго октября, – начал перечислять Дима, и Шу вдруг поняла, что никакого свидетеля нет, просто бог, вселившись в тело Вовки, считывает информацию из его памяти. Внутри у неё всё похолодело. Ведь если он с такой точностью называл даты, когда Ермоленко посещал её дом, то и про ребёнка может узнать. Материнский инстинкт, доселе дремавший внутри Шу и с появлением яйца лишь подававший слабые признаки жизни, сейчас захлестнул королеву мощной волной. Она напряглась, как стальная пружина, готовая в любой момент броситься на источник опасности, угрожающий её потомству, и уничтожить его – возможно, даже ценой собственной жизни.

Королева, из последних сил сдерживая эмоции, молчала. Триам наблюдал за ней, чуть смежив глаза, а Дор, скрестив руки на груди, откинулся на спинку кресла.

– Это правда? – строго спросил председатель.

– Моему «нет» вы всё равно не поверите и проведёте своё расследование. Так зачем задаёте лишние вопросы?

Этот решительный тон заставил Диму сдать назад. Он больше не кидался информацией, что выуживал из недр памяти Вовки, испугавшись, что случайно сболтнёт лишнего и даст королеве в руки ещё одно оружие против него. Хватит и этой истории с лимбом и выстрелом Лоэнгрина в спину королеве.

Суд закончился полумерами: и Шу, и Лоэнгрина по постановлению председателя Триама заключили под стражу на три дня. За это время Триам обещал провести дорасследование и уточнить формулировку обвинения, по которому и будет вынесено наказание.

Королеве разрешили принимать посетителей с десяти утра до восьми вечера, и почти всё это время она проводила в уютной комнате для свиданий. Тут находился мягкий диван, два кресла, низкий столик и холодильник с напитками. Ввиду высокопоставленности особы обед и ужин Шу приносили сюда, потому что поток посетителей был велик. Пресекать его боги не решились. Во-первых, чтобы не будоражить и без того нагретую общественность, а во-вторых, чтобы выудить из посетителей информацию, которая могла бы быть полезна в розыске незаконнорождённых драконов, участвовавших в захвате Лоэнгрина. В комнате постоянно велось видеонаблюдение и прослушивание, но посетители, сменявшие друг друга каждые пятнадцать минут, говорили лишь об одном – как они переживают за королеву и делают всё возможное, чтобы повлиять на смягчение приговора.