Донос мертвеца - стр. 36

– Идут, – негромко сообщил Зализа.

Из-за далекого речного поворота показалась темная масса, которая неспешно приближалась, с каждым мгновением все четче и четче прорисовываясь в деталях. Вот стали различимы отдельные всадники, вздернутые вверх копья, железные лошадиные маски, сверкающие доспехи всадников и коней, белые длинные плащи.

Следом за передовым конным отрядом двигались на своих ногах пешцы, частью просто с мечами на поясах, частью с длинными пиками, у кончиков которых болтались разноцветные тряпочные кисточки. Красивое зрелище, если не знать, что предназначены они для впитывания человеческой крови – дабы древко после удачного удара в крови врага не пачкалось и по руке не скользило. Дольше полз обоз из нескольких десятков саней.

– Пора, – прошептал опричник.

Он помнил, что по заветам многих и многих воителей воевода в бой идти не должен, а обязан прятаться за спинами ратников и мудрые приказы отдавать. Но Зализа не мог. Не мог он сказать помещику Иванову, вместе с которым не раз парился в одной баньки и мял рыхлых веселых девок, боярину Мурату, с которым самим и его сыновьями сидел за одним столом, боярину Батову, в усадьбе которого не раз оставался на ночлег – не мог он сказать им всем: «идите на смерть!», а сам остаться позади. Первым пойти мог, последним: никогда! Поэтому Зализа сказал просто:

– Пора! – и расстегнул пуговицы налатника.

Меховой плащ скользнул по крупу коня и упал на снег. Примеру опричника последовали остальные бояре, избавляясь от теплой, но слишком тяжелой одежды, которая в бою станет только мешать.

Зализа вытащил из валенка заранее заготовленную стрелу со свистулькой в наконечнике, взял ее в зубы и тронул пятками коня. Послушный вороной жеребец, доставшийся ему еще от боярина Волошина, пошел вперед, выбредая из леса на русло реки и остановился на самой середине, перегораживая дорогу наступающим ордынцам. Вокруг начали молча скапливаться остальные бояре. Русских витязей и закованных в латы крестоносцев разделяло порядка трехсот саженей присыпанного чистым, белым, нежно похрустывающим под копытами пушистым снегом лужского льда.

Колонна ордена не замедлила шага ни на мгновение – просто в ее недрах почти сразу затрубил горнист, и она стала как бы распухать в стороны: тяжеловооруженные рыцари выдвигались из походного строя в сторону, образуя ударный клин, а слабозащищенные оруженосцы прятались в середину, под защиту первых бронированных рядов. Издалека, из самого конца длинного обоза, следуя призыву трубы, помчались вперед, сверкая латами, еще несколько десятков рыцарей – правда, без развевающихся за плечами белых орденских плащей.

Конец ознакомительного фрагмента.