Донос мертвеца - стр. 32
– Это твои сани, раб?
– Нет! – испуганно дернулся Прослав и попытался вскочить, решив, что кража обнаружена.
– Тихо! – перед ним стоял рыцарь в доспехах, но без шлема. Над лагерем висела глубокая звездная ночь, со всех сторон слышалось сладкое посапывание. А сено и мешковину над тканью, по виду, никто не трогал.
– Ну, – опять тряхнул его рыцарь, – проснулся? Повозка с бомбардой твоя?
– Моя, господин, – чувствуя в животе наливающийся холодом ком, кивнул серв.
– Запрягай. Только тихо, понял? – крестоносец сложил кулак из толстых стальных пластин и Прослав торопливо закивал. – Запрягай, сейчас выступаем.
– Просыпайся, Семен Прокофьевич, – затряс кто-то медвежью шкуру.
Зализа шумно зевнул, открыл глаза, высовывая наружу голову. Увидел встревоженное лицо татарина и рывком сел:
– Говори, боярин!
– Лагерь ордынский в полдни отсюда, – тяжело дыша, ответил Мурат Абенович. – Немногим ниже Бора по реке.
– От нежить, зараза болотная! – со злостью ударил Зализа кулаком себе в ладонь. – Накликала все-таки!
– Кто? – не понял боярин Аваров.
– Много? – опричник встал, поводил плечами, покрутил руками, развернулся всем корпусом из стороны в сторону, одновременно и просыпаясь, и давая юшману обвиснуть вдоль тела.
– Думаю, больше тысячи будет, Семен Прокофьевич.
– Тебя не видели, Мурат Абенович?
– Как можно? – осклабился татарин. – Я костры посчитал. Две сотни с небольшим. У каждого обычно людишек пять греется. Так и получается, тысяча с небольшим. Палатки видел, но мало. Около двух сотен будет.
– Значит, две сотни рыцарей, а остальное – кнехты, – сделал вывод Зализа, задумчиво покусывая губу.
В общем, соотношение сил его особо не пугало. Если по коннице считать – две сотни ливонской конницы вдвое меньше четырех сотен бояр. Если по кнехтам – то восьми сотням пешцов удара четырех сотен кованной конницы не выдержать. Все вместе – примерно равная сила получается. Пожалуй, даже, ордынцев меньше: после осады Казани, не раз встречаясь с татарскими разъездами и сходив под Тулу, опричник привык, что врага нужно смело атаковать и гнать без оглядки, даже если его больше раза в два или три. Правда, кидаться на ордынцев прямо сейчас смысла не имело. Ночь. Бояр поднимать не выспавшихся, да маршем гнать – устанут. Зачем с усталыми витязями бой начинать, если можно врага прямо здесь подождать, да свежими силами в него ударить?
– Что делать станем, Семен Прокофьевич? – негромко поинтересовался подошедший боярин Иванов.
Хотя ратники, вроде бы, все спали, весть об обнаруженном вражеском воинстве непостижимым образом распространилась среди людей и многие бояре стали подтягиваться к государеву человеку, ожидая его решения.
– А что тут сделаешь, Дмитрий Сергеевич? – усмехнулся Зализа. – Спать будем.
– Как спать? – возмутился кто-то из задних рядов. – Немцы на Руси!
– Спать, – повторил опричник. – Окромя Луги дороги здесь нет, они завтра сами к нам под клинки придут. А коли Бор захотят обложить, оно и лучше. Днем позже подойдем, в спину ударим, а воевода Лютин со стен поможет. Нет пока тревоги, бояре. Людишки Кондрат Васильевича с Божьей помощью гуляй-город срубили из девяти щитов. Завтра поутру Лугу ими перегородим, ливонцев дождемся, да и ударим по ним всею силушкой, до самого Пернова бежать станут.
– Неправильно это.