Дональды - стр. 8
Ее фигурка – небесная красота восемнадцатилетия, подчеркнутая смелым салатовым купальником, – казалась особенно хрупкой рядом с его широкими плечами, как горящая рыжим огнем спичка в колодце коробка и рук прикуривающего. Андрей смущался и пытался сопротивляться ее попыткам затащить его в воду. Внезапно пришли какие-то парни, местные и противные, мерзко хихикая, кружили в отдалении, потом стали приближаться. Андрей предупредительно вышел навстречу, от чего парни предпочли уйти, один из них, впрочем, оставил напоследок сквозь ухмылку (приглядевшись):
– Уроды.
Дома у Светы пахло зашторенным окном, за которым трамвай брякал колодками об асфальт. От нее шел ток, грозивший коротнуть у него внутри.
– Андрюша, у нас же с тобой отношения…
Чертов май все никак не кончался! Крошечный огонек, вспыхнув, прожег изнутри дырку, и вот потекло наружу раздражение.
– Какие отношения?! Зарисовка из жизни уродов.
Она обнимала его, пытаясь расслабить. Говорили все тише, губы в губы, глаза в глаза.
– А вдруг я вздрогну, ногой махну, ты же знаешь, как я… и… застряну в тебе?
Огонек разбудил крылья, дыхание убыстрялось.
– Ну, значит, будем, как собачки, бродить друг за другом, – улыбнулась она.
– Какие еще собачки?
Легкие уже горят, крылья ищут воздух.
– Застрянь во мне.
«Ну почему сейчас? Отпустите меня, пожалуйста!»
Он держался, сколько мог, стараясь потушить пожар, но стало совсем жарко, и со всех сторон полезли лики: презрительный взгляд учительницы, смешки учеников, гримаса отвращения официантки, противно-деревенские мины парней, жалостливое лицо мамы. Крылья готовы распрямиться и полететь, он же, ведомый, знает, что скоро побежит, и будет бежать долго-долго, пока не устанет, и очнется где-нибудь под кустом в парке, собираясь с силами, чтобы позвонить маме. Но крылья почему-то все не раскрывались, как будто кто-то набросил на него мешок, пытаясь придавить их и погасить пожар. Минута прошла, две, десять?
Андрей почувствовал, что его отпускает: вот он уже может дышать, сначала часто, потом все более мерно, вот он понимает, что стоит на ногах, стоит, а не бежит. Чудесное возвращение в занимаемую точку пространства. Чуть позже он увидит Свету, обнимающую его изо всех сил, тоненькую, наивно полагающую, что сможет удержать его, здорового двадцатидвухлетнего парня, «здорового», впрочем, лишь в одном значении. Света, увидев перемену на лице Андрея, отклеилась от него на мгновение, а потом медленно, но уверенно провела ладонями сверху вниз вдоль его опущенных рук. «Сняла», – первое, что подумал Андрей, «вернувшись». Наступало «второе волшебное состояние», продолжительность которого Андрей мог рассчитать лишь приблизительно. «Хоть бы до утра!» Но гарантий не было никаких, оба это молча понимали. Это молчаливое взаимопонимание, возникшее в первый же день их странного двухнедельного романа, эти зеленые, неотрывно на него смотрящие глаза наполняли Андрея неизвестным ему доселе чувством уверенности, но и не только. Были еще и другие чувства, в которых еще предстояло разобраться. Но сейчас было не до того. Оценив состояние Андрея, Света начала движение. Левой рукой она тянула за собой Андрея, правой пыталась на ходу снять платье. Андрей оставил позади ненужные крылья и без колебаний пошел вперед.