Dominium Mundi. Спаситель мира - стр. 87
– Я должен был догадаться, что именно тебя они пошлют выполнить эту грязную работенку, – презрительно бросил Альберик. – Самый ретивый из всех солдат! Метавоин со свежеобретенной верой!
Бесшипник на редкость жалко выглядел – дрожащий от холода и такой крошечный рядом с двумя облаченными в «Вейнер-Никовы» солдатами. Танкред отбросил подальше только что перерезанные пластиковые стяжки.
– Заткнись, дурак! – сухо оборвал его Льето. – Сам не знаешь, что несешь!
– Успокойтесь оба! – вмешался Танкред, прежде чем Альберик успел ответить. – Мы не авангард сил быстрого реагирования. На самом деле мы здесь одни.
– Одни? – повторил Альберик. – Вас всего двое? Я знаю, что мы просто дилетанты, но если вы решили, что двух человек будет достаточно, чтобы арестовать сотню, то вы впутались в…
Он умолк, сообразив, что уже сообщил численность группы, его и допрашивать не пришлось.
– Если бы это входило в его намерения, – язвительно возразил Льето, – Танкред и с куда большим количеством справился бы, причем в одиночку. Ты бы лучше послушал, что он скажет, а не кипятился попусту!
Танкред вспомнил, что за все время общения с Альбериком на «Святом Михаиле» Льето всегда вел себя с бесшипником холодно, даже недружелюбно. В отличие от Клоринды, которая принципиально презирала насильно мобилизованных, фламандский солдат, скорее всего, испытывал нечто вроде ревности к дружбе, завязавшейся между двумя мужчинами. Льето заблуждался. Дружба, разделенная с другими, не уменьшается: она прирастает.
– Мы дезертировали.
Для Танкреда ходить вокруг да около означало терять время. Он всегда действовал прямо, насколько это представлялось возможным. Альберик был поражен.
– Дезертировали? Ты хочешь сказать, вы ушли насовсем?
Льето не удержался от шпильки:
– Вообще-то, дезертируют не для того, чтобы назавтра вернуться.
– Точно, – подтвердил Танкред. – Лично я сбежал прямо из военного трибунала.
Как ни трудно было в это поверить, Альберик, казалось, не усомнился в том, что услышал.
– Сейчас не время вдаваться в детали, – продолжил Танкред, направляясь к першеронам, чтобы достать термонакидку из седельной сумки. – Скажем только, что за последние недели я кое-что осознал, а точку невозврата прошел во время очередного задания несколько дней назад. Моральную точку невозврата, а заодно и армейскую, потому что не подчинился приказам и в самый разгар боя скомандовал отход с фронта полутысяче человек. Так что прощения мне ждать не приходилось.
Он вернулся к Альберику и протянул ему накидку. Тот схватил ее, не заставив себя упрашивать. В этот час столбик термометра уже пребывал в свободном падении. Танкред посмотрел ему в глаза.
– Я должен попросить у тебя прощения. Мое поведение по отношению к тебе было недостойно той дружбы, свидетельства которой ты мне неоднократно давал, и хотя я себе не признавался, но потом сильно об этом сожалел. А теперь я избавился от последних иллюзий и вполне осознанно прошу тебя, Альберик, простить меня и забыть все, что я наговорил тебе в нашу последнюю встречу.
Прозвучало это немного выспренно, но стучащий зубами от холода под своей накидкой молодой человек, казалось, оценил по достоинству и покаяние, и потребовавшиеся для него усилия.
– А ты не мог придумать другого способа сообщить мне об этом? – в конце концов воскликнул он. – Я чуть не помер со страху.