Домик номер шестнадцать - стр. 55
Всё было предсказуемо, её смешки и фырчанье, острые шпильки в адрес Михаила и не менее острые, жгучие взгляды на него же. Кружевное неглиже, способное свести с ума, идеально подчёркивающее все мыслимые достоинства женщины, когда он тихо открыл дверь в её комнату. И в негодовании вздёрнутый нос после, как и заявление, что не очень-то его и ждали. Неохотное согласие подняться в его комнату было предсказуемым, даже ожидаемым. А вот всё остальное, после слов: «А почему решаешь ты?!», стало «сюрпризом» для Михаила, сначала приятным. Решала она, он полностью отдал инициативу в её руки, отдал себя в пользование, без права на личное мнение.
Альбина была восхитительна в своей откровенности, вожделении и открытости. Пожалуй, никогда в жизни Михаил не встречал женщин, наслаждающихся собственной сексуальностью. Над всеми довлела мораль, общественное мнение, нравственные принципы, всё то, что так некстати всплывает там, где есть место только наслаждению. Альбина с лёгкостью попирала общепринятые установки — это было то немногое, за что он обожал её.
Этой ночью он дал ей власть и даже насладился ею, позволив победить в этом бою. Но это точно не сценарий пришедшего года.
— Красиво… — Женский голос вывел из неспешной, как летящий снег, задумчивости.
— Доброе утро, милая. — Михаил улыбнулся, глядя на блондинку.
Что ж, он не относился к типу мужчин, восхищающихся утренней отёчностью и расплывшимся макияжем на лице женщины, хотя надо признать, Беляночка и в таких обстоятельствах выглядела почти очаровательно.
— Сколько времени? Где Олеся? Почему ты не разбудил?! Что теперь она подумает? А Нелли Борисовна, а твоя бабуля?! Почему ты такой придурок?! — выдала, проморгавшись, вместо: «Доброе утро», «с новым годом» или «спасибо за прекрасную ночь».
— Час дня. Олеся в цирке с мамой и бабушкой, вчера договорились. —расслабленно ответил Миша.
— Точно, — упала на подушку. — Семейная традиция. Какая жестокая ко взрослым традиция…
— Иметь детей — жестокая традиция, а люди из поколения в поколение озадачиваются вопросами продолжения рода, мазохисты, своего рода, —засмеялся Розенберг.
— Тебе виднее, — растянула Беляночка губы в улыбке и огладила его взглядом.
— Раздача сладкого окончена, — ответил на её взгляд Михаил.
Альбина наигранно закатила глаза и встала, выпутываясь из-под одеяла с грацией куницы. Кошка — звучит слишком по-домашнему для этой блондинки.
— Так мы одни? — спросила она уже от двери. — Когда вернуться наши?
— Мы одни до пяти часов, милая. — Михаил подмигнул.
— Отлично, я в ванную, — обрадовалась Альбина.
Потом Альбина сидела на кухне, в рубашке Михаила, которая была ей нещадно велика, и запивала салат из авокадо шампанским, болтая ногами, как маленькая. При этом, не забывая, что куницы даже в детстве грациозны.
Михаил вполглаза следил за королевскими креветками на шпажках на сковороде, в виноградном масле, с розмарином, не забывая смаковать вид за своей спиной, то и дело, оборачиваясь к гостье.
В конце уложил креветки на блюдо, добавив дольки лимона, петрушку и всё того же авокадо.
— Очень вкусно, — похвалила креветки Альбина. — Никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить.
— Я способный, — ответил Михаил.
— А что ещё умеешь готовить? — спросила блондинка.
— Повседневные блюда почти все, а что не умею, можно быстро найти рецепт. Свинину почти не умею, вспомнил, — улыбнулся и подмигнул Миша.