Домик номер шестнадцать - стр. 39
Уйти бы в комнату, лечь спать, а этот клоун пусть спускается, как забрался, а то и толкнуть вниз, сбросить с криком: «Это Спарта!». Жаль, что живёт Альбина в цивилизованном обществе, даже правовом, да ещё и в культурной столице. Скидывать с лесов полупьяное начальство с охапкой роз наперевес — некультурно.
Альбина рванула фрамугу на себя, Миша покачнулся, глаза стали, как суповые тарелки, не меньше, Альбина не на шутку перепугалась и схватилась за воротник куртки, дёргая на себя мужчину.
— Мы перестали лазить в окна к любимым женщинам, — бормотало пьяное чудовище. — В нас пропал дух аван... авант... авантюризма! — Миша попытался встать, помахал букетом, как будто отгонял назойливых мух, а потом уставился на Альбину, мгновенно вытягиваясь в лице.
Да, она одета в домашнее. Обычная футболка из «Спортмастера» и серые тренировочные штаны по колено. Не Рибок, не Адидас, ширпотреб, да и макияж Альбина смыла, но в гости она никого не ждала и уж тем более не приглашала, особенно Мишу. На себя бы посмотрел, ловелас с обмороженными ушами и красным носом!
— Что он сделал? — Михаил возвышался над Альбиной, вцепившись в худые плечики стальной хваткой. — Что он сделал?
— Кто?! — не понимала Альбина.
Розенберг не был замечен в пьянстве, наоборот, поборник здорового питания и всего прочего, не менее полезного, смузи, кислородные коктейли, фитнес, но может, это только видимость, а на самом деле он допился до белой горячки? Может, обезболивающие, которые он принимает, как-то влияют, и у Миши галлюцинации?
Альбина сжалась, глаза Михаила не выражали ничего хорошего, совсем. Да, он и раньше злился, орал, как ненормальный, что-то доказывал, вёл себя как пещерный человек, хватал и тащил в пещеру, буквально закидывал на плечо со смехом и волок, куда ему заблагорассудится. Чаще в кровать. А иногда и вовсе казалось, что он слетал с катушек, как тогда, в лесу, когда чуть было не потерялись дети.
Сейчас он действительно злился, стало отчётливо видно, что все разы до этого Миша притворялся или заигрывал, на самом деле не так уж он и выходил из себя. А сейчас... Сейчас вышел. Неясно из-за чего, непонятно, что с ним делать? Зачем она открыла окно? Надо было оставить на улице начальничка, выжил бы!
— Что? Да что такое? — взвизгнула Альбина. Слёзы продолжали катиться из глаз, в носу щипало.
— Что он сделал, милая? Больно? — Михаил вглядывался в лицо Альбины, потом осмотрел шею, руки, даже попытался поднять футболку, тут же получил по рукам. — Т-ш-ш, всё хорошо, всё хорошо, уже всё хорошо... Не плачь, только не плачь.
— Это хрен! — Альбина бы рассмеялась, если бы слёзы не потекли с новой силой. Как же щиплет! Кончик носа уже болит.
— Я убью его, — констатировал Михаил и решительно двинулся к двери.
— Хрен это! Хрен! – воскликнула Альбина.
— Вот пойду и убью этого хрена Коулса. — Рванул к двери Миша. Альбина побежала за ним, еле поспевая. Михаил Розенберг здоровенный, ноги длинные, шаг широкий, разве догонишь? Повезло, замешкался у двери, не сразу разобрался с замком, тем не менее, дверь успел распахнуть.
— Стой! Стоять, я сказала! — рявкнула Альбина. — Смир-но! — Миша встал, как вкопанный, кажется, он не очень-то верил в происходящее.
— Кру-гом! — отчеканила Альбина.
Она заметила про себя, что знания, полученные в детстве, могут пригодиться в самых неожиданных случаях. В детстве, в лагере отдыха, играли в «Зарницу», тогда это казалось глупостью, хотя и было весело, а сейчас строевые команды пригодились: удалось ошарашить мужика. И он уже не бежит за собственной смертью и концом карьеры.