Домик номер десять - стр. 6
Роза окинула взглядом златовласика. Да уж! Шикарный образец! Как его угораздило стать тренером, а не податься в модельный бизнес — непонятно. Это же в некотром роже преступление против человечества. Молод, конечно, всего двадцать четыре года, но это не самый большой недостаток мужчины.
— Как насчёт вечернего… чая? — Сергей Витальевич смотрел в глаза и нагло, как кот, уже съевший сметану, улыбался.
Неужели на лице Розы всё написано? Хотя… на его же написано, почему у неё нет?
— Никак не могу. — Роза ответила такой же улыбкой. Играть — так играть. Любит сметану лопать — полюбит и саночки возить, то есть, повару приятно делать.
— А что такое? — заинтересованно проговорил златовласик.
— Мужчину буду искать, — вздохнула Роза и с деланным усердием уставилась в тетрадь, поглядывая на довольного улыбающегося тренера.
— Так вот я, — широко раскинул руки Серега, предлагая себя. Нагло. Да. Но наглость и не такие города брала, а тут всего лишь Роза.
Ну, как по всей видимости, думает.
— А вы хороший мужчина? — Роза привстала и деланно осмотрела красавчика. — Я имею в виду — сильный, выносливый? Что с координацией движений?
— Упс. — Кажется, златокудрого даже удалось немного выбить из колеи. — Прямолинейно, однако! — засмеялся Сергей Витальевич.
— Так вопрос серьёзный. — Роза покачала головой. — Не до заигрываний, Сергей Витальевич.
Роза вышла из-за стойки, поправляя коротенькое платьице, специально перед собеседником, якобы невзначай огладив себя по бёдрам и дёргая вниз вырез, чтобы грудь стала ещё виднее, благо имелось на что посмотреть. На отсутствие форм Роза пожаловаться не могла. Грудь, попа, бёдра — всё было в наличии и аппетитных размеров. Ноги не слишком длинные, зато талия тонкая, осиная, и плоский живот. До стандартных “девяносто-шестьдесят-девяносто” далековато, по причине большего размера первых и вторых девяносто, а вот до шестидесяти не дотягивало пары сантиметров. Ростом Роза тоже не могла похвастаться, потому, остановившись рядом с Сергеем, подняла на него взгляд, отметив, куда именно смотрел Златые Кудряшки. Ну, конечно. “Девяносто-шестьдесят-девяносто”. Покажите мужчину, который откажется поглазеть на женскую грудь!
— А давайте сейчас проверим… на деле, а если всё удачно сложится, то я, то есть мы, заплатим.
— Что? — От неожиданности Сергей споткнулся, хотя до этого шёл в полушаге от Розы и беззастенчиво пялился на грудь и попу, нагибая голову.
— Любой труд, говорю, должен оплачиваться, даже наших гостей, тем более — гостей, — продолжала, как ни в чём не бывало, Роза. — Если у вас, Сергей Витальевич, всё отлично с выносливостью и сноровкой, — Роза остановилась, провела рукой по бицепсу, одобрительно похлопав по руке в районе локтя, — то это сразу станет ясно, а завтра или даже сегодня вечером, как вам будет удобно, продолжим.
С этими словами Роза повернула за крыло жилого дома, в котором располагался ресепшен.
Там, за крылом, открывался отличнейший вид на горы — такой же был из любого из десяти домиков, — и реку, в этом году тихую, больше похожую на ручеёк средь огромных валунов, каким-то чудом оказавшийся в этом месте. Река, разлившаяся по весне, принесла коряги и огромные деревья, ободрав их, сгрызла берега с двух сторон, свернула, а потом иссякла, обманывая туристов еле видным ручейком.