Домик номер десять - стр. 36

В отличие от поцелуев, двигался Матвей не жадно, не настырно, а плавно и деликатно — если опустить тот момент, что нагнул он Розу в трёх шагах от веранды. И эта плавность уносила Розу быстрее и наверняка, пока она не напряглась всем телом, а потом замерла, пытаясь не упасть, свело даже пальцы на ногах, стоять не было сил абсолютно. Её подхватил Матвей и с громким стоном, несколькими качками, кончил, облокотившись одной рукой о стену. Другой он держал Розу, расслабленную и повисшую как тряпочка. Ей и в голову не пришло, что может упасть. Из рук Матвея — никогда.

— Уф, думал — лопну. — Матвей протянул шорты с трусиками Розе, а потом натянул их на попу, застёгнул молнию, опустил футболку и приставил её к стеночке, словно она может покачнуться. У него, в отличие от Розы, штаны были только приспущены, так что, натянуть их на место много времени не заняло. Начал светить фонариком телефона, пока не нашёл то, что искал. Использованный презерватив и упаковку от него. — Выброшу по пути, — объяснил он и кивнул в сторону домика десять: — Пошли?

— Зачем?

Секс уже был…

— Какао пить, — подмигнул Матвей. — И, кстати, я не женат, ты же эту информацию искала? И постоянной подруги у меня тоже нет. Не сложилось как-то. Ты тоже не замужем, к слову, так что, ничто нам не мешает пить какао ночами. Ну, хотя бы первую половину ночи, когда мелкие крепко спят.

Они действительно пили какао и много говорили, так получилось, что в основном Роза, а Матвей слушал, редко-редко перебивая. Поцелуями. Которые заканчивались на горизонтальной плоскости, и не только на ней.

Прибежала Роза домой к трём ночи, а в шесть уже была на ногах. На кухне ходила сонная мама, Виктор попивал свой неизменный кофе, по вкусу скорее похожий на кирзовый сапог, не то чтобы Роза когда-нибудь пробовала кирзачи. Но концентрация кофеина, по мнению Розы, в чашке Виктора, могла превратить в это изделие любой, даже самый лужёный желудок.

— Поспала бы ещё пару часиков, никого же встречать не надо. — Мама понимающе покачала головой.

— О чём это ты?

— Ни о чём она. — Виктор глянул на жену. — Не выспалась с утра, вот и намекает тут на всякое, — хмыкнул бывший военный, крякнул в кулак и вышел из-за стола.

— Альбина звонила, ночью уже, ты занята была как раз, — продолжила мама, как ни в чём не бывало.

— Ночью? Что-то случилось?

Кто будет звонить среди ночи просто так, без видимой и очень веской причины?

— Они с Олесей, как ты знаешь, в Грецию собрались. А Олесю на таможне не выпустили, папашка запрет написал.

— Так дал же письменное разрешение. — Роза уставилась на мать.

— Как дал, так и взял, выходит. Накрылся отпуск у Альбины, да и ребёнку придется торчать в городе.

— Так пусть сюда едет. — Роза даже развела руками. — Конечно, не Греция, но не хуже же, да и люди родные, что упрямится-то?

— Ой, а то ты не знаешь Белянку.

— Хватит называть её детским прозвищем, конечно, она упрямится!

— Я и тебя называю Розочка.

— Это имя моё — Роза, а она Альбина, а не Беляночка.

— В детстве нравилось, — пробурчала мама и начала убирать со стола.

— То в детстве, а Альбинка и без того нервная, дёрганная стала, не добивай её этой Белянкой, она же не коза, в самом деле.

— Ладно, ладно! Розочка, — с ехидцей, но с улыбкой проговорила мама.

— Позвоню ей сама, — отрезала Роза. — Поговорю, как старшая.