Домик номер десять - стр. 23
— Я вам дам визитку, да и буклеты есть на ресепшне. А какой сегодня день? Вторник? Он сам приедет или кто-то из его команды, всё сами и спросите.
— Хорошо. — Матвей улыбнулся, настолько открыто, как-то беззащитно, как ребёнок, точь-в-точь как Светик или Даниил, хоть тот и улыбался заметно меньше своей сестры.
Нырнув в ворота, Роза увидела, что Глеб решил навестить их базу лично. На подъездной дорожке из цветной тротуарной плитки у административного корпуса стояла «буханка» Глеба, а сам он сидел на крыльце и приветливо махал рукой Розе. Моня оскалился, Роза погладила пса по холке, в машине дети, и ни к чему их пугать.
Остановила машину, подождала, пока Матвей с детьми выберется. Светик порывалась расцеловаться на прощание с Моней, но Роза остановила её порыв. Машина — территория Мони, пожалуй, не стоит испытывать выдержку даже самой воспитанной и умной собаки. Матвей поддержал Розу и вывел Светика первой, Даниил спрыгнул сам и счастливо заулыбался. Они припарковались в гараже, и Моня рванул в сторону вольера, благо подход к нему был не со стороны отдыхающих, прошёл в открытую дверцу и сел рядом с миской. Роза с поклоном насыпала корма, обновила воду в чашке и, на прощание потрепав пса, двинулась на ресепшн.
На крыльце Матвей уже вовсю беседовал с Глебом, тот распинался, расписывая красу водных сплавов, рядом Светик и Даниил слушали, задрав головы и открыв рты, всем видом показывая, что готовы сплавляться прямо сейчас, более того, они настаивают на этом.
Мама где-то в домиках решала бесконечные хозяйственные проблемы. Роза попыталась обойти бочком беседующих и открыть дверь. Не тут-то было. Глеб зачем-то включил альфа-самца и одним резким движением привлёк к себе Розу, вдавливая в свой бок. Почувствовался запах дезодоранта и пота, Роза поморщилась.
— Куда спешишь, Муся? — промурлыкал Глеб, и Роза уставилась на мужчину.
Когда это она снова стала Мусей для него? Он это право потерял уже почти два года назад. И за эти два года она и малейшего повода не подала думать, что ей интересно повторить опыт отношений с Глебом.
Мужчина он, бесспорно, привлекательный, за тридцать, высокий, и, как и всякий, кто занимается гребным спортом и много времени проводит на солнце, имеет атлетически сложенную фигуру и отличный загар. Плюс экзотическая помесь славянской внешности с башкирской кровью, которая оставила свой отпечаток на широких скулах и карих глазах. На Глеба засматривались и местные женщины, и отдыхающие. Отдыхающие чаще, для местных этот красавчик превратился в такую же достпоримечательность, как вид со смотровой площадки на кажущиеся издали покатыми ледники.
— Как поживаешь? — как ни в чём ни бывало продолжил Глеб и зарылся носом ей в волосы, глубоко и, главное, громко, напоказ, вдохнув. Розу передёрнуло.
Как же ей хотелось сказать всё, что думает, а думала она исключительно на исконно-русском, со всеми полагающимися корнями и склонениями, с выдумкой думала, с задоринкой. Но не начнёшься же орать матом, во-первых, воспитание и образование, хоть и то, и другое забылось за ненадобностью, во-вторых, рядом дети, а в-третьих, устраивать концерты не в привычках Розы, хоть она и была когда-то солисткой ансамбля народных танцев. Потому Роза застыла и заставила себя улыбнуться, теша мыслью, что потом отыграется на Глебе, попросту наорёт на него от всей души, и то приятно.