Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях - стр. 10

Когда в древнекняжеских отношениях общее владение землею и частый передел этого общего владения отжили свое время, а между тем земство не успело выработать себе прочной политической формы, которая могла бы, как твердыня, защищать его от княжеских захватов и отчинных притязаний, князья мало-помалу по праву наследства стали делаться полными собственниками своих наследственных волостей, а вместе с тем по естественной причине стали приобретать и новый титул, обозначавший очень верно существо самого дела, т. е. их новое отношение к земле. Земля вместо изветшавшего, только почетного уже титула – господин – начала обзывать их государями, т. е. не временными только, а полными и независимыми хозяевами своей собственности. Прежний титул господина, сделавшийся выражением обыкновенной вежливости и почтения, имел и в самом начале довольно общее значение, по крайней мере более обширное, чем слово «государь», которое в отношении к слову «господин» точно так же обнаруживало новую фазу в развитии господина, т. е. вообще лица властвующего, и в первое время не было даже и титулом. Оно очень определенно и точно обозначало известный всем предмет, известный склад жизни, известный разряд людей, пользовавшихся самостоятельным исключительным значением, и потому с такою разборчивостью различалось собственно от титула – господин, особенно в то время, когда в политических земских отношениях это различие сделалось слишком очевидным, именно в борьбе Новгорода с Москвою. Если господином наша древность называла князя и вообще всякое почетное и почему-либо высшее лицо, то государем она обозначала по преимуществу только лицо владеющее, самовластительное и самодержавное в отношении его хозяйства, его семьи и собственности. Вот почему к имени осподарь стали прибавлять и титул господин: господин государь Новгород Великий, господин государь князь великий Московский. В частной сфере каждый хозяин дома был таким осподарем – самовластителем, и против этого не только никто не спорил, но всякий старался с помощью предания и книжного учения поддерживать и распространять такое значение владыки дома. Когда же это господарское начало явилось действующим и в сфере общих земских отношений, его не поняли или, вернее, не желали понимать. Отсюда-то и выходила борьба отдельных вотчинников – князей, отдельных самостоятельных волостей, или земель, борьба, более или менее продолжительная и суровая, смотря по тому, где она возникала, т. е. где памятнее и крепче была вечевая или господарская старина.

Взамен прежнего выражения, которым обозначали свойство, характер княжеских отношений к земле, явилось новое слово государить, выражавшее совсем иной смысл, иной характер этих отношений. Точно так же и слово княжество, определявшее деятельность, строй и порядок тех же отношений, а вместе с тем и самую землю, по которой распространялась эта деятельность, заменено было новым выражением: государство, имевшим новый смысл, весьма различный от прежнего. Дальнейшее политическое развитие присвоило этому последнему слову гораздо обширнейшее знаменование, упразднив в его значении все личное, частное, так сказать, местное, именно то понятие, с каким великий князь Иван Васильевич вопрошал новгородцев – какого они хотят государства?