Дом ведьмы 2. Кто тут хозяйка? - стр. 19
Следовало признать, в местной юриспруденции Джулиан разбирался получше моего. Я даже тонкой брошюрки “Законы Варосса для чайников” не зачитала.
Судя по всему, уточнение вампира пришлось очень кстати — и Софик подстухла, и магесса Леонард едва заметно кивнула, принимая этот факт к сведению.
— Позовите по связи с фамильяром, — произнесла она, явно придя к решению. — истинный фамильяр принадлежит только чародею, его пробудившему. Значит, ни у кого, кроме вас, прав на него нет. Если фамильяр истинный, разумеется.
По всей видимости, были какие-то различия. Впрочем, меня это не озаботило ни на секунду — я уставилась на замершую в четырех шагах от ворот дракошку и потянулась к ней мыслями.
— Иди ко мне, малышка, — шепнула про себя, ощущая, как дрожит струной моя любимица, — иди сюда, мамочка обнимет.
Дракошка попятилась, покачалась с носка на пятку и бросилась… в обратную сторону.
— Бывает, Марьяна, — небрежно фыркнула Софик, — неумелые ведьмы часто путают истинные связи с надуманными. Но раз твой фамильяр не отвечает на твой зов, значит…
Она заткнулась, увидев углубившуюся ухмылку на моих губах. Замолчала и снова повернулась к воротам.
Вафля, долетев до кухонного крыльцы, снова развернулась и пошла на разбег, расправляя широкие крылья.
Она не могла перелететь стену с того места, где она стояла. Ей требовалось, чтобы её кто-то подкинул — обычно это была я, ну или нужно было место, чтобы хорошенько разогнаться
Дракошка мягким комком тепла рухнула в мои руки, и я прижала её к себе, согреваясь от неё и успокаиваясь за нас двоих.
— Бывает, госпожа Елагина, — я презрительно глянула на побледневшую от злости ведьму, — бывает, что люди смеют судить про то, в чем сами не разбираются. Сплошь и рядом.
— Это все равно все, что ты унесешь из моего дома, Марьяна, — осклабилась Софик, будто капая мне в душу концентрированного яда, — можешь считать, что это тебе плата за то, что ты взяла на себя труд с ди Венцерами.
Труд. Труд, мать её. Проклятие чуть не свело меня в могилу, я пахала не разгибая спины, разгребая эту помойку, а сейчас меня вышвыривают из моего дома, заявляя, что у меня нет на него прав. Неужели…
Неужели все это было зря?
Я невидящим взглядом уставилась вперед, на поникшую невысокую фигурку у ворот. Единственную, что осталась с той стороны.
Триш стоял осунувшийся, сбледнувший — а для белого крысюка это было действительно достижение. И не спускал с меня черных глаз-бусинок.
Его излюбленное “миледи” будто висело в воздухе. Он будто все еще ждал моих распоряжений.
— Дворецкий, — кажется, Софик тоже заметила Триша, — почему ты стоишь столбом? Ты должен открывать хозяевам любые двери!
Кажется, это была особая месть для меня. Когда мой дворецкий, мировой мой крысюк, с которым мы пуд горелой овсянки на завтрак съели, откроет двери моего дома семейству Софик Елагиной.
Слов у меня не было, как я в эту секунду ненавидела эту высокомерную дрянь.
— Кориандров, — муж Софик в первый раз с момента своего появления в компании подал голос, и до чего же он оказался противным, — твой род присягал на верность дому ди Бухе.
— Хорошее напоминание, сэр, — негромко произносит Триш, все так же глядя на меня. Я вижу его беспокойно царапающие друг друга пальчики на лапках. Я вижу отчаянные глаза. — Я служу дому.