Дом у озера - стр. 35
Насыпав вторую порцию сухого завтрака и заметив, что Кейт смотрит на нее, Кэлли виновато пожала плечами:
– Знаю, что не надо бы. Что растолстею как свинья. – Тем не менее она подлила молока и добавила сахара. – А вы? Вы чем будете заниматься?
– Может быть, прогуляемся с Аароном к Мэример-Фоллс. Ты там была? Видела водопад?
– Нет, только слышала, что подниматься надо довольно высоко. Может быть, когда-нибудь и выберусь. В выходной.
– У меня еще и по дому работы немало. – Кейт с грустью взглянула на черный прямоугольник ноутбука.
– Уже определились, о чем хотите написать?
– Кое-какие мысли есть.
– Я все-таки думаю, вам нужно заняться Уолденом Ливингстоном. О нем здесь все слышали. Можно сказать, культовый герой.
– Знаю. Ему до сих пор пишут. Нечасто, конечно, но несколько писем в год приходит.
– Знаете, я потому в этом доме и остановилась, – призналась Кэлли. – Когда увидела его фотографию, ту, что Анни Лейбовиц сделала, и поняла, что он здесь жил, у меня просто башню снесло. Его книги… Те люди, что заботятся о природе, о земле, для них его книги священны.
Кейт не уставала удивляться этой девушке, в которой странным образом соединялись уличная мудрость и наивный идеализм, невероятная начитанность в одних областях и полное невежество в других.
– Немногие из нынешней молодежи знают о Уолде-не Ливингстоне. А ты как о нем узнала?
– Жила у одной пары, для которой защита окружающей среды была смыслом жизни. Так вот старик Уолден был для них самым главным авторитетом. У них на полке стояла подписанная им книга и сборник его изречений. «Не оставляй тропы будущему страннику, дай ему самому отыскать свой путь». Ну и все такое. Он что, всегда так изъяснялся?
Кейт задумчиво посмотрела на упомянутый Кэлли портрет, который висел на стене у двери. Портрет удался. Лейбовиц сумела ухватить лукавый блеск в глазах старика, запечатлеть дерзкий взмах белоснежных волос, бывших некогда, как рассказывал сам Уолден, такими же рыжими, как у нее. Его лицо имело собственную географию, такую ясную, как и география земли, и в этом тоже проявилось мастерство художницы. «Мне тебя не хватает», – мысленно сказала старику Кейт и повернулась к Кэлли:
– Я вовсе не уверена, что он все это сказал.
– А что, он и впрямь был не такой, как другие? Ну, в обычной жизни.
– Хороший вопрос, – улыбнулась Кейт. – Может быть. Для меня он был просто дедушкой. Для ребенка дедушка – всегда особенный.
– А я своих только раз и видела.
– Ты хотела бы навестить их когда-нибудь? Кэлли отправила в рот полную ложку хлопьев и настороженно посмотрела на Кейт.
– Ты не думай, я в твои дела вмешиваться не собираюсь.
– Тогда зачем спрашиваете?
– Наверно, просто из любопытства. Хочу побольше узнать о твоей жизни.
Кэлли на секунду задумалась. Потом отодвинула чашку и положила ложку.
– Я только о тех бабушке с дедушкой, что с маминой стороны, что-то знаю. Моего отца так и не нашли, а о его родителях и говорить нечего. Когда брата Тимоти забрали, и коммуна развалилась, мы с мамой отправились в Вашингтон. Она была в таком состоянии, что просто отвезла меня к своим предкам в Такому и там оставила. Не попрощалась, не сказала, куда поедет дальше.
Кейт вздохнула:
– Сочувствую. Девушка пожала плечами:
– Невелика беда. Я это пережила. В общем, они позвонили в Службу защиты детей, сказали, что не могут меня принять. Держу пари, ваш дедушка так бы не поступил.