Дом свиданий - стр. 12

– Вы не верите мне? – растерялся Иван Дмитриевич.

– А вы на моем месте поверили бы?

– Но зачем я врать-то стану?

– Кто вас знает. Помнится, вчера вы мне и за красненькую поверить не захотели. Потребовали пятьдесят рублей.

Иван Дмитриевич улыбнулся:

– У вас не было свидетелей.

– А у вас есть?

– Пожалуйста, сын подтвердит… Ванечка, скажи дяде Яше. Но тот опустил головку и мстительно молчал, ни в чем не желая помогать своему обидчику. Недаром считалось, что характером Ванечка пошел в отца.

– Не учите ребенка говорить неправду, – усмехнулся Куколев. – Лучше скажите честно, кто поручил вам шпионить за мной.

– Чего-о?

– Скажите, и я даю слово, это останется между нами.

– Яков Семенович, дорогой…

– Не скажете, – предупредил Куколев, – я все равно узнаю. Вам только хуже будет.

– Вы с ума сошли! – рассвирепел Иван Дмитриевич. Вдруг осенило:

– Шагов полста всего, Яков Семенович, там они и лежат.

– Кто они? – встрепенулся Куколев.

– Кто-кто! Грибы, что я выбросил.

– А-а…

– Пойдемте, если не верите, я их вам покажу.

Куколев охотно принял предложение:

– Что ж, пойдемте.

Он и прежде-то вел себя, как перепелка, заманивающая лисицу в сторону от своего гнезда: за разговором настойчиво, хотя и незаметно, пытался отвести Ивана Дмитриевича подальше от того места, где засела в кустах женщина с красным зонтиком. Все это время она не подавала признаков жизни.

– Пойдемте, пойдемте.

Дошагали до старой придорожной березы с вывернутым корневищем, возле которой, как точно помнил Иван Дмитриевич, они вывалили эти злополучные грибы, но их там почему-то не оказалось. Кое-где жалко серела разлетевшаяся по ветру грибная труха, однако на нее Куколев даже смотреть не захотел. Действительно, эту пыль трудно было признать за доказательство.

– Что за черт! – расстроился Иван Дмитриевич, ощущая себя полным идиотом.

– Ну-ну, – хмыкнул Куколев.

– Наверное, кто-нибудь из дачников поживился. Сегодня воскресенье, их здесь полон лес.

Догадка имела смысл: неподалеку мелькали на поляне шляпы с лентами, слышался детский смех, но Куколев ничего этого замечать не хотел.

– Значит, грибов нет, а щегла вашего нам и подавно не сыскать, – сказал он.

– Ей-богу, тут они лежали. Ванечка, скажи, мальчик, – льстивым голосом попросил Иван Дмитриевич.

Сын молчал, глазенки злобно посверкивали из-под материнских бровей. Мстительностью он пошел в отца, упрямством – в мать.

– Вот что, господин Путилин, – спокойно сказал Куколев. – Скажите, кто вас послал следить за мной и сколько вам заплатили. Я вам дам вдвое больше.

Он достал бумажник.

– Тьфу! – Иван Дмитриевич в сердцах сплюнул и схватил Ванечку за руку.

– Смотрите, – крикнул Куколев. – Пожалеете!

Иван Дмитриевич остановился и, подбоченясь, отвечал:

– Ха! Что вы мне сделаете!

Куколев пощелкал ногтем по бумажнику.

– Ваше начальство может оказаться не столь принципиальным. Вас ждут неприятности.

И этот туда же! Ну и семейка. Усилием воли Иван Дмитриевич заставил себя успокоиться.

– На полицию в чем только не клевещут, – задушевно сказал он. – И взяточники-то мы, и пьяницы, и лентяи. Еще поговаривают, будто мы с уголовными связаны, имеем друзей между ворами и убийцами. Или даже сами по ночам в воровские притоны захаживаем, в картишки там балуемся. Ну какой разумный человек вроде вас поверит в такую ересь! И если, к примеру, склад с вашими товарами случайно сгорит или ночью в спальне у вас появится какой-нибудь Каин с ножичком, чтобы перерезать вам горло, вам же в голову не придет обвинять в этом полицию. Так ведь, Яков Семенович? Тем более при чем тут скромный полицейский агент, всецело зависящий от расположения начальства?