Дом соли и печали - стр. 25
– Ничего. Разве ты не должна сейчас быть на уроке?
Верити пожала плечами:
– Онор и Мерси помогают поварихе готовить птифуры[14] для бала. Берта не захотела заниматься только со мной. – Сестра мотнула головой в сторону спальни тройняшек, которая находилась в другом конце коридора. – Я хотела узнать – может, Ленор сможет попозировать для портрета.
– Они ушли с Мореллой. Последняя примерка платьев. – Я подвинулась, прикрыв спиной тумбу.
Верити внимательно смотрела на меня, надув губы.
– Не думаю, что Эулалия обрадуется тому, что ты здесь.
– Эулалии здесь больше нет, Верити.
Сестра растерянно моргнула.
– Сходи-ка посмотри: может, поварихе нужны еще помощники? – предложила я. – Уверена, она даст тебе попробовать глазурь.
– Ты хочешь что-то взять?
– Не совсем. – Я встала, и мои юбки скрыли платок из виду.
– Ты пришла сюда поплакать?
– Что?
Верити пожала плечами:
– Папа так иногда делает. В комнате Авы. Он думает, никто не знает, но я слышу его по ночам.
Спальня Авы находилась на четвертом этаже, как раз над комнатой Верити.
– Я никому не расскажу, честно. – Верити наклонилась вперед, с любопытством оглядывая комнату, но так и не решилась войти.
– Я не плачу.
Сестра протянула руку и поманила меня к себе. Я оставила платок на полу, надеясь, что она ничего не заметит. Верити провела пальцем по моей щеке и с видимым разочарованием убедилась, что она сухая.
– Я по-прежнему скучаю по ней.
– Еще бы!
– Но все остальные больше не скучают. Все о ней забыли. Говорят только про свой бал.
Я обняла Верити за плечи:
– Никто ее не забыл. Нам всем нужно жить дальше, но это вовсе не означает, что мы не скучаем. Мы все очень любим Эулалию.
– Она так не считает.
Я нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
– Она думает, что все слишком заняты своей жизнью, чтобы вспоминать о ней.
Верити тревожно оглянулась, словно боялась, что нас могут услышать.
– Элизабет говорит то же самое. Она сказала, что мы все сильно изменились, а она осталась такой же.
– Ты имеешь в виду, в нашей памяти?
Верити замотала головой:
– Нет, когда я ее вижу.
– В своих воспоминаниях, – настойчиво продолжила я.
Верити призадумалась, а потом протянула мне свой альбом для рисования. Однако я не успела взять его: в коридор влетели Розалия и Лигейя, держа в руках целые башни из коробок, на которых были написаны названия нескольких астрейских магазинов.
– О, вы обе здесь, отлично! – крикнула Розалия, распахивая дверь в их комнату. – Всем нужно срочно спуститься вниз. Прямо сейчас.
– Зачем? – спросила Верити. Ее плечи внезапно напряглись, а лицо приобрело тревожное выражение. – Кто-то еще умер?
Я зажмурилась. Как часто шестилетние дети живут с мыслью, что в любой момент может кто-нибудь умереть?
– Конечно, нет! – отмахнулась Лигейя, раскладывая свои сокровища у подножия кровати. – Они здесь! Волшебные туфельки! Мы заглянули в лавку сапожника, когда он пришивал последние ленточки.
Верити просияла и тут же забыла о своем альбоме.
– Их уже привезли?
– Иди посмотри!
Розалия побежала по коридору и вверх по лестнице, чтобы поторопить Камиллу. Она уже должна была вернуться в свою комнату после занятий. Лигейя последовала за Розалией, и топот шагов по лестнице стал вдвое громче.
– Пойдем, – сказала я.
– Не забудь платок Эулалии, – бросила Верити и выбежала в коридор.