Дом с черными тюльпанами - стр. 40
– Как вам платье? Свежая коллекция Versace, между прочим.
Да почему бы и нет за бабло Багратовны?
Насколько знаю, ей всю гардеробную брендовым шмотьём забили. Делегацию с вешалками лично наблюдал.
– Сидит оно на ней так себе, – цедит Красовская.
– А по-моему, нормально там всё сидит, – внимательно разглядывая девчонку, выражает своё мнение Глеб.
– У тебя глаза на жопе, Викторов? Где нормально?
– Везде.
– Где везде? – цокая языком, бесится Эля.
– Туфли Jimmy Choo… – продолжает сканировать наряд Шилова.
– На неё что не надень, Лен, всё равно деревней останется. Колхозница из Таганрога.
– Тольятти, – поправляет Красовскую друг.
– Чё?
– Ася из Тольятти.
– Да пофиг на название этого Мухосранска!
– Ну прямо картина маслом: золушка пожаловала на бал, – хмыкает Шилова, комментируя их проходку.
– Как бы эта золушка после полуночи в тыкву не превратилась, – язвит Красовская. – Нет ну какое свинство! Хватило наглости привести сюда эту самозванку!
– Ходят слухи, Царёв новенькую сам на днюху позвал, чтобы народ познакомился. Типа жест благородный.
И эта дура повелась. Где Царёв и где благородство?
– Припёрлась овца!
– Да расслабьтесь, гиены, – примирительно произносит Глеб. – Пришла и пришла. Харэ плеваться ядом.
– Ой, Викторов, хватит. Защитничек хренов. Мы уже поняли, что у тебя на эту убогую детдомовку стоит.
– Ещё бы! Ты её шпагат, видела?
– Белов! – кривится Эля, толкая локтем одноклассника в бок.
По гимназии ходит ролик с участием Назаровой. Кто-то нарыл в соцсетях выступление с какого-то местного чемпионата. Плюс пацаны из моей команды видели её на льду.
– Пойдёмте вниз. Что мы тут так надолго зависли? Скоро игра начнётся.
Спускаемся на первый этаж и Красовская тут же тащит меня в толпу.
– Потанцуем? – улыбается, обнимая за шею.
– Эль, давай без этого. Я не люблю, ты же знаешь.
– Но я хочу танцевать, – капризно дует губы, когда убираю от себя её руки.
– Дань, составь компанию девушке, – цепляю проходящего мимо одноклассника.
– Марат! – доносится недовольное в спину.
Оставляю её с Беловым и покидаю импровизированный танцпол.
Настроение итак было дерьмовое, а теперь вообще упало в ноль.
Вот на хрена она сюда притащилась? Задолбала отсвечивать и мозолить глаза.
– О, Марат! – радостно приветствуют меня пацаны. – Сыграем партейку в бильярд?
*********
Девчонка, естественно, становится объектом внимания присутствующих.
Надо отдать ей должное, держится стойко. С умом отвечает на колючие вопросы и участвует в дебильных играх. Например, конкретно в эту секунду засовывает руки в подсунутый ей спецом чёрный ящик и щупает ползающего по стенкам питона.
– Охренеть бесстрашная! – восхищается Глеб, когда Царёв этого самого питона вешает ей на шею.
– Безмозглая.
– За что ты так её ненавидишь?
Может за то, что незадолго до её появления моя привычная жизнь полетела к чертям?
Или может за то, что теперь в каком-то смысле она заняла моё место?
Вот так живёшь восемнадцать лет, а потом бац – и вдруг прямо в свой день рождения узнаёшь, что являешься не тем, кто ты есть. Что человек, которого всегда называл отцом, ни хрена не отец тебе. И семья – не семья. Чужие люди.
Сколько они собирались скрывать это? Как долго?
«Спасибо» тётке. Она, будучи подшофе, ляпнула странную фразу. А там уже дело техники – и документы я нашёл.