Дом с черными тюльпанами - стр. 11

Мои брови ползут вверх.

– Нельзя появляться перед членами семьи в непотребном виде: обнажённым, в халате, пижаме и прочей неподходящей для трапезы одежде. Ваша, как я уже сказала, не подходит, – повторяет она подчёркнуто.

– Дышать-то можно? – уточняю, усмехнувшись, за что получаю в свою сторону сердитый взгляд.

– Можно, но негромко. Мы пришли, – сообщает, когда подходим к массивным дубовым дверям. – Вам туда, – распахнув их, пропускает меня вперёд.

– А вы разве не пойдёте со мной? – спрашиваю с надеждой, ощущая внезапно подступившее волнение.

– Увы, мне туда нельзя.

– Почему?

– Долго объяснять. Не задерживайтесь, идите. Время.

Киваю. Набираю воздух в лёгкие и решаюсь.

Медленно прохожу через арку и оказываюсь в обеденном зале.

Сразу же в глаза бросаются большие окна с красочными витражами и камин. В целом, всё в этом помещении выглядит также дорого и помпезно, как в предыдущих. Простор, керамогранит, высокие потолки, кованая люстра, подвешенная на цепях, тёмные кирпичные стены с тяжёлыми подсвечниками.

В центре комнаты стоит огромный стол из чёрного мрамора. По кругу симметрично расставлены массивные стулья с высокими резными спинками.

И да, Немцовы уже на месте. Взгляды присутствующих в этом зале обращены ко мне.

Они молчат. Лишь один член семьи реагирует на меня мычанием – седовласый старик в инвалидном кресле.

– Здравствуйте, – произношу я довольно тихо. Однако звучит это совершенно иначе.

– Ты опоздала, – ледяным тоном сообщает Эмма, сидящая во главе стола.

– Вроде нет.

– Вроде? – она прищуривается и поджимает губы. – Сейчас минута восьмого, – цедит сквозь зубы. – Наручные часы выдайте ей после ужина, Вольдемар, – обращается к мужчине, стоящему у окна. – И что за вид? Объяснить соизволь.

– А что? По-моему, ей подходит. Самое то для оборванки, – подаёт голос русоволосая девушка с удлинённым каре, одетая в модную белую рубашку с пышными рукавами.

– Попридержи язык, Мирослава, – спокойно отражает этот выпад Немцова. – А ты, сядь, – обращается теперь уже ко мне, – но учти, ужина ты себя собственноручно лишила.

На негнущихся ногах направляюсь к столу и из вредности присаживаюсь не на тот стул, который для меня отодвигает Вольдемар, а на другой.

– Эй! Тут, если что, занято! – шипит Мирослава, наблюдая за моими действиями. – Трэш! Нет, я реально не верю в то, что она действительно здесь!

– Мои решения не обсуждаются.

– Ты её видела вообще? Позорище какое, – пренебрежительно кривит тонкий, чуть вздёрнутый кверху носик.

– Хватит, Мира, – тихо произносит мужчина, сидящий напротив.

На меня он почему-то не смотрит. Нервно теребит салфетку, зажатую в кулаке.

– Что о нас подумают люди? – никак не угомонится девчонка. – Зачем ты притащила сюда эту бродяжку?

Бродяжку?

– Дорогая, давай мы не будем так эмоционально реагировать. Эмма Багратовна руководствовалась здравым смыслом, у неё не было выбора, – вмешивается в разговор блондинка с идеально зализанным высоким хвостом.

– Мам, выбор есть всегда, разве нет?

Мать, как и дочь, одета в белое и обе они, стоит признать, выглядят как сошедшие со страниц журнала модели.

– Всё, довольно! Тебя слишком много сегодня, – произносит Немцова холодно. – Будь любезна, прими как данность. Это твоя сестра по отцу и она будет жить здесь. Во всяком случае, пока.