Дом Ротшильдов. Пророки денег. 1798–1848 - стр. 81

После того как Франция была повержена, а Наполеон сослан на остров Эльба, впереди замаячил конец операций с ассигнованиями – во всяком случае, так казалось. Не представлялись и новые возможности нажиться. В 1814 г. финансовое положение Франции казалось таким шатким, что ни о какой выплате репараций не могло быть и речи. Хотя долги французского государства, накопленные за предыдущий период, около 1800 г. были в основном аннулированы благодаря инфляции ассигната, Наполеоновские войны способствовали росту нового внутреннего долга до 1,27 млрд франков, а бессрочные рентные облигации (французский аналог британских консолей) шли примерно по 58 (то есть на 42 % ниже номинала). Наполеону удалось реформировать валюту, даровав монополию на выпуск банкнот Банку Франции и фактически переведя новый франк на биметаллический (золотой и серебряный) стандарт. Но к 1814 г. запасы драгоценных металлов в Париже истощились. Таким образом, победоносные союзники просили от реставрированного режима Бурбонов самое большее скромной контрибуции за расходы на оккупацию Франции в виде процентных королевских бон. Возможно, Ротшильды, привыкнув к своему главенствующему положению при переводах британских субсидий, ожидали, что и сейчас им поручат ведущую роль в таких операциях. Однако их ждало разочарование. Хотя они, судя по всему, и занимались некоторыми выплатами России в пересчете на франки, их заявка на конвертацию австрийской доли королевских бон в наличные за комиссию в размере 0,5 % была отклонена, как и последующие предложения, сделанные другим странам-союзницам.

По этой причине заманчиво полагать, будто возвращение Наполеона с Эльбы 1 марта 1815 г. знаменовало для Ротшильдов полосу удачи. В то время как братья все больше лишались покоя, Сто дней Бонапарта снова погрузили Европу в пучину войны, восстановив те финансовые условия, в которых Ротшильды процветали ранее.

Гипотеза о том, что Натан выгадал на драматических событиях 1815 г., играет центральную роль в мифологии, окружающей Ротшильдов: неоднократно утверждалось, что, первым узнав о поражении Наполеона при Ватерлоо – даже раньше, чем правительство, – Натан сумел заработать огромные деньги на фондовой бирже. Разумеется, самые невероятные, сказочные подробности – например, личное присутствие Натана на поле сражения, бешеная скачка рядом с Веллингтоном, пересечение Ла-Манша в шторм из Остенде в Дувр, прибыль от 20 до 135 млн ф. ст. – давным-давно развенчаны. Тем не менее историки, в том числе сам Виктор Ротшильд, по-прежнему считают, что Ротшильды, по крайней мере до некоторой степени, получили выгоду от возобновления военных действий и окончательной победы союзников. Даже если деньги, вырученные на покупке британских государственных облигаций сразу после сражения, составляли лишь 10 с лишним тысяч фунтов, общая прибыль Ротшильдов от сражения при Ватерлоо оценивается примерно в миллион фунтов.

То, что произошло на самом деле, сильно расходится с вымыслом. Правда, что возобновление войны лишь на первый взгляд сулило возврат к выгодным условиям 1814 г. – но не из-за того, какое действие война оказала на консоли, которые, как мы видели, с тех пор играли для Натана сравнительно незначительную роль. (В 1815 г. новую эмиссию государственных облигаций, как прежде, провели Бэринги.) Скорее, речь может идти о возобновлении прежних отношений Натана с Херрисом на том основании, что возвращение Наполеона порождало ту же насущную потребность в переводах денег из Англии на континент, что и год назад. До некоторой степени такое умозаключение казалось совершенно верным. Но, судя по переписке Ротшильдов, возобновление платежей Веллингтону и континентальным союзникам Великобритании оказалось источником уже не таких легких заработков, как в 1814 г. Более того, возможно, ряд ошибок, совершенных братьями, привел не к прибыли, а к убыткам в критический период до и после Ватерлоо. Судя по всему, в данном случае действительность диаметрально противоположна вымыслу.