Дом напротив - стр. 11
Дёмушкин тяжело вздохнул и тоже пододвинул к себе тарелку. Но так как он начал вздыхать после каждой съеденной ложки супа, капитан не выдержал:
– Блин! Поесть не дашь! Ну, говори свою мысль гениальную.
– Мы ведь неправы оказались, делая запрос по неопознанным трупам. Помнишь, и флейтистка Томашевская, и стюардесса говорили, что скрипача в сон клонило. Что-то с ним, конечно, было не так. И он в таком, то ли сонном, то ли больном, состоянии вышел из самолёта. Пошёл со всеми, да видно ему стало совсем плохо, он куда-то свернул. Вот там он и лежит до сих пор (это по самому плохому варианту), или кто-нибудь его подобрал, да в больницу отправил. Мы же Круглова по больницам даже не искали.
– Серёж, но ведь коллеги, наверное, заметили бы, что он отстал или ему плохо.
– Да ведь в том-то и дело, что он выходил с пассажирами первого салона, а все музыканты летели во втором. Поэтому на него никто и не обратил внимания. Завтра, значит, обзвонить надо все соседние больницы и обязательно пройти по тому пути, как шли пассажиры пражского рейса.
***
Следующее утро было хлопотным, чтобы не сказать, сумасшедшим. Дёмушкин и Махров не могли оторваться от телефонов даже на минутку. То звонили они, то с какой-нибудь срочной, важной, неожиданной информацией звонили им. Сергей только раз отвлёкся:
– Вот бы чайку кто вскипятил, а лучше кофе заварил.
Но так как в комнате, кроме него и капитана, никого больше не было, то жалобный возглас остался без ответа. И, после нескольких часов поступления информации, удалось выяснить, что на телефонах пропавших Кругловых ничего необычного не было, кроме одного неизвестного звонка на телефон Леры. Сделав запрос, Махров узнал, что звонили с телефона некой Морозовой, проживающей в селе Южном. Это село проявилось и во второй раз, когда выяснилось, что Лера Круглова, сев на междугородний автобус, вышла, по словам водителя, именно возле села Южное. И, обзвонив все соседние с аэропортом больницы, Дёмушкин в двух из них обнаружил молодых людей в тяжёлом состоянии и попавших в больницу в последние три-четыре дня.
– Володя, ты давай, свяжись с этой Морозовой из Южного, а я поехал по больницам.
Но выехать они не успели, потому что Сергею позвонила Елена Викторовна Круглова, мать пропавшего скрипача:
– Здравствуйте, господин полицейский. Вы не поверите, но только что звонила Лера, она в больнице нашла Дениса. Вернее, её по телефону нашла больничная медсестра и позвонила. Хотите, продиктую адрес.
Дёмушкин сказал, что, конечно, хочет. Записав адрес, философски поинтересовался у Махрова:
– Володя, как ты думаешь, для чего нам зарплату платят? Я бы таких, как мы, гнал из полиции.
Махров, взглянув на расстроенного напарника, испугался:
– Что, неужели труп?
– В этот раз нам всем повезло. Денис нашёлся живой, правда, в больнице. Но нашли его не мы с тобой, а пропавшая жена Лера. Поехали, хотя бы побеседуем, если врачи разрешат.
Но с самим Денисом поговорить не удалось, он третий день находился в состоянии искусственной комы. Зато они познакомились с Валерией Кругловой и узнали много интересного. Лера, всхлипывая, уже, видимо, не в первый раз рассказывала историю своего исчезновения. Сидевшая рядом свекровь только тяжело вздыхала.
– Понимаете, я бы никогда не бросила ребятишек перед самым экзаменом. Но тут такое, такое… – оправдывалась молодая женщина, – мне по электронной почте вдруг пришло странное письмо, такого, приблизительно, содержания: «Что же ты, глупая оффца, сидишь дома, когда твоего олуха уводит шикарная флейтистка. Давай, дуй в Прагу и разберись с ней по-женски». Вы знаете, меня, как запрограммировали. Я больше ни о чём не могла думать. Виза у меня была, я купила билет и примчалась в Прагу. Хорошо, что Денис меня не видел. Вот ведь позорище было бы – получается, что я приехала брать его с поличным. Мне с трудом удалось попасть на их концерт. Я сидела далеко, но разглядела, что флейтистка в оркестре только одна, и она была, действительно, прекрасна. У меня всё сердце изболелось. Но после концерта, смотрю, а эта самая флейтистка с другим скрипачом в обнимку ушла, а Денис уходил один. Ах, какой он был уставший, но довольный после своего выступления. Как я им гордилась!