Дом на окраине - стр. 2

– Матильда, а что это вы вчера говорили? О чём? Вы произносили какие-то слова? Может, вам чего-то хочется?

– Нет, я ничего не произносила. – Быстро ответила она. И Стелла поняла, Матильда всё хорошо помнит, но почему-то не хочет говорить об этом и не стала настаивать.

Но когда на следующее дежурство повторилось тоже самое, Стелла решила записать эти слова, но больше не расспрашивала о них Матильду. Вернувшись домой с дежурства она рассказала мужу о странной пациентке и о непонятных словах, которые та периодически произносит.

– Я даже записала их, вот смотри. – За ужином Стелла протянула мужу лист бумаги с записанными словами. Он внимательно прочёл. – Да это же бред какой-то. – «Там… бур… лит… надо… много… много… от… дам… да…» – Дорогая, а ты не забыла, где работаешь? У них у всех мозги сдвинуты, вот и болтают бог весть что.

– Ник, не говори так. А может, ей нужна помощь, но не медицинская, а другая. Может, она что-то хочет сказать, да боится?

– Так расспроси её.

– Я попыталась, но она не стала мне говорить. Знаешь, мне показалось, что она со мной просто не захотела на эту тему говорить. А настаивать я не хочу, вдруг ей плохо станет, ведь я помню какой её привезли к нам, она кричала, была очень возбуждена, взволнована, сейчас стала намного спокойней, но что-то с ней не так, я это чувствую.

– Дорогая, если она захочет, то сама скажет, ведь она – больной человек.

– Но, а вдруг ей надо помочь?

– Ты понаблюдай за ней и если увидишь, что с её стороны есть желание поделится с тобой, вот тогда и прислушайся к ней.

– Да, ты – прав. Я так и сделаю.

Приходя на дежурство, Стелла сразу же проходила в палату Матильды. Состояние её было удовлетворительным, больше ничего она не произносила и вела себя адекватно, рвалась домой, но и со Стеллой расставаться ей не хотелось, они очень сблизились, можно даже сказать – подружились. Матильда даже стала о себе рассказывать, чего раньше никогда не делала. Матильда рассказала о себе, о своей семье, рассказала, что была педагогом музыки, преподавала в музыкальной школе и даже сама сочиняла музыку. Жалела, что в отделении нет инструмента, а то бы она с удовольствием играла бы. Стелле тоже не хотелось, чтобы она покидала клинику, не всегда такие интересные пациенты попадают к ним, но понимала, что родной дом – это – родной дом. Матильда радостно сообщила Стелле, что на следующий день её выписывают из клиники и весь вечер допоздна она хочет провести со Стеллой, если у неё будет время.

Стелла уже заканчивала вечерние процедуры, когда к ней на пост пришла взволнованная соседка Матильды по палате и, сбиваясь, просила быстро пройти в палату, Матильде стало плохо. Стелла, прибежав в палату, увидела Матильду, лежащей на кровати. Она была очень бледна, с трудом говорила, тяжело дышала, глаза были широко распахнуты, в них застыл страх, она опять что-то непонятное бормотала, но когда увидела Стеллу, улыбнулась ей и попросила подойти.

– Матильда, я сейчас сделаю вам укол и вам станет лучше.

– Стелла… не надо укола… попроси её уйти… – кивнула Матильда на соседку по палате. – …пусть она выйдет…

– Выйдите, пожалуйста. – Попросила пациентку Стелла. – Пожалуйста, это ненадолго.

– Хорошо. – Ответила та. – Я постою у двери. Можно?

– Да, но только в коридоре, не в палате. – Пациентка вышла и Матильда быстро заговорила.