Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена - стр. 20
Илл. 4
Фонтан Порчеллино
Тут, перед овощным и зеленным рынком, стоит бронзовый кабан искусной работы; изо рта его бежит чистая свежая вода. Само животное совсем уже почернело от времени, одна морда блестит, как полированная: ее отполировали сотни рук бедняков, детей и взрослых, обнимавших ее и подставлявших под струю воды свои пересохшие рты.
Еще одна нестыковка: Андерсен почему-то называет Меркато Нуово «овощным и зеленным рынком». Рынок на этом месте существовал еще со Средних веков, но крытый павильон построили только в XVI веке, дав ему название «Меркато Нуово» («новый рынок»), чтобы отличать от Меркато Веккьо («старого рынка»), который располагался на месте нынешней площади Республики (Piazza della Repubblica).
Пишут, что изначально Меркато Нуово предназначался для торговли шелком и предметами роскоши, а затем переключился на соломенные шляпы – отсюда его второе название, Меркато-делла-Палья («соломенный рынок»); сейчас там сувениры, браслеты и кожаные сумки.>Илл. 5 Никаких сведений о том, что в первой половине XIX века там торговали овощами, мне найти не удалось. Откуда тогда каштаны и салат? Впрочем, придираться к мелочам некрасиво – спишем на художественный вымысел, сказка же.
Илл. 5
Улица Виа Порта Росса и рыночный павильон Меркато Нуово
В городе Флоренции, недалеко от площади дель Грандука, есть небольшой переулок, который зовется, если не ошибаюсь, Порта Росса.
Но вернемся к судьбе зверя, давшего этой сказке название. В 1762 году в галерее Уффици случился пожар, и некоторые из скульптур, в том числе мраморные кабан с охотником, серьезно пострадали. Кабана удалось восстановить, а вот охотнику совсем не повезло, и Андерсену его не довелось увидеть. А кабан, будто почуяв свободу, начал размножаться почище кроликов: несколько десятков его бронзовых отпрысков теперь красуются по всему миру, от Канады до Австралии, сияя своими до блеска начищенными пятаками. Традицию тереть флорентийскому вепрю пятак в надежде на возвращение упомянул в своих путевых заметках еще Тобайас Смоллетт за полвека до Андерсена. К концу XX столетия состояние пятака стало внушать опасения – чай, не неразменный, и в результате в 1999 году исторический Порчеллино, как его здесь называют, был заменен копией, а сам переселился в музей Бардини (Museo Bardini), что в палаццо Моцци (Palazzo dei Mozzi), где и стоит сейчас. Хотите реализма – вам туда.
К вечеру рынок сворачивают, и можно, как у Андерсена, остаться с кабаном наедине. Я даже терпеливо дождался полуночи и прилег ему на спину в надежде на чудо – но увы (что поделаешь: не невинен, да и не дитя уже). Пришлось идти в галерею Уффици на своих двоих, за деньги и средь бела дня. До нее оттуда, кстати, всего один квартал, так что верхом на кабане особо не разгонишься. Хотя много ли надо в детстве, чтобы ветер засвистел в ушах?
Площадь Синьории и галерея Уффици
Когда герой Андерсена врывается верхом на кабане на ночную Пьяцца-дель-Грандука (сейчас – площадь Синьории, Piazza della Signoria),>Илл. >6 все вокруг внезапно оживает, – и, оказавшись там, поверить в это нетрудно. Ночью на безлюдной площади единственным внешним источником эмоциональных переживаний становятся произведения искусства – а их густота здесь существенно превосходит среднефлорентийский показатель (если, конечно, галереи не считать). Ощущение «одушевленности» усиливается еще и тем, что, если приглядеться, между отдельными скульптурами как бы угадывается безмолвный диалог. Например, если встать за спиной Персея и посмотреть на Нептуна, то складывается впечатление, что первый хвастается своим трофеем, а второй в ответ скептически качает головой. Чтобы «поймать волну» в такой компании, особой фантазии не надо – просто открой глаза да смотри.