Дом Люцифера - стр. 11
Сидевший в своем огромном кабинете Виктор Тремонт вдруг испытал прилив страха. И тут же подавил его. Развернулся в кресле и посмотрел на озеро за окном, поверхность которого блестела, как ртуть, в лучах утреннего солнца. На другой его стороне простирался густой сосновый лес, соснами поросли и склоны высоких гор, тающие в туманной дымке.
Несколько раздосадованный тем, что его упрекнули в плохой памяти, Виктор Тремонт снова развернулся в кресле. В голосе его зазвучали дружеские нотки:
– Вот теперь вспомнил. Такая симпатичная белокурая леди, целиком поглощенная наукой. Я еще тогда понял, что вы добьетесь успехов в антропологии. Я не ошибся?
– Ошиблись. Я защитила докторскую по клеточной и молекулярной биологии. Именно поэтому мне и нужна ваша помощь. Я работаю в Форт-Детрике, в Военно-медицинском научно-исследовательском центре по изучению инфекционных заболеваний. И мы тут столкнулись с вирусом, который страшно похож на тот, что обнаружили в Перу. Некий неизвестный ранее вид вируса, вызывающий головную боль, сильный жар и острую форму синдрома респираторной недостаточности. Он способен убить совершенно здорового человека за несколько часов, причем сопровождается все это сильнейшим кровотечением из легких. Это вам о чем-нибудь говорит, доктор Тремонт?
– Можете называть меня просто Виктор. А ваше имя, если мне не изменяет память, кажется… Сьюзан… Салли… что-то в этом…
– Софи.
– Ах, ну да, конечно! Софи Рассел. Форт-Детрик, – медленно произнес он, словно записывая эти слова. – Рад слышать, что вы не ушли из науки. Мне и самому иногда до смерти хочется посидеть в лаборатории, а не заниматься всей этой сумасшедшей организационной деятельностью. Но реку не повернуть вспять, верно? – И он засмеялся.
– Так вы помните этот вирус? – спросила она.
– Нет. Не припоминаю. Вскоре после Перу занялся коммерцией и управлением – возможно, поэтому и вылетело из памяти. Как я уже говорил, это было так давно. Но, исходя из того, что я помню из молекулярной биологии, ваш сценарий маловероятен. Должно быть, вы путаете его с целой серией вирусов, с которой нам довелось тогда столкнуться. Увы, этого добра всегда более чем достаточно. Нет, не помню.
Растерянная и разочарованная Софи продолжала прижимать трубку к уху.
– Но я совершенно точно помню, что у Людей с Обезьяньей Кровью удалось выделить именно этот вид. И время здесь совершенно ни при чем. Правда, тогда, в Перу, я не предполагала, что стану заниматься биологией, и уж тем более – на клеточном и молекулярном уровне. И еще более странно, что даже нахожу в этом удовольствие.
– Люди с Обезьяньей Кровью? Необычное название. И знаете, я действительно припоминаю, там было племя с таким оригинальным названием.
Софи оживилась. В голосе ее прозвучали нетерпеливые нотки:
– Доктор Тремонт, послушайте меня, пожалуйста. Это страшно важно. Жизненно важно. Мы только что зарегистрировали три случая заболевания этим вирусом, столь схожим с тем, что был обнаружен в Перу. И там, у туземцев, было какое-то средство, позволяющее побороть болезнь в восьмидесяти случаях из ста. Кажется, надо было выпить кровь какой-то определенной обезьяны. Помню, как вы тогда удивились, услышав это.
– До сих пор удивляюсь, – сказал Тремонт. (Нет, память у этой дамочки просто фантастическая, даже на нервы действует.) – Чтоб у первобытного племени каких-то там индейцев имелся способ победить смертельную болезнь? Лично мне об этом ничего не известно, – не моргнув глазом, солгал он. – А вот описание симптомов знакомо, это определенно. И что же говорят по этому поводу ваши коллеги? Уверен, кто-нибудь из них тоже наверняка работал в Перу.